Росмерcхольм. Генрик Ибсен

на своем веку! Загадочное блаженство творчества, – в общих чертах, как я уже сказал, – одобрение, благодарность, славу, лавры – все это я загребал дрожащими от радости руками. Насыщался в своих тайных мечтах радостью, блаженством. Витал на седьмом небе!

      Кролл. Гм…

      Росмер. Но ничего не заносили на бумагу?

      Брендель. Ни слова. Это вульгарное бумагомарание всегда возбуждало во мне тошноту. И с какой стати было мне профанировать мои собственные идеалы, когда я мог наслаждаться ими во всей их чистоте один? Но теперь приходится ими пожертвовать. Поистине, я испытываю при этом такое чувство, как мать, которая сдает своих юных дочерей с рук на руки мужьям. Но я все-таки принесу их в жертву… на алтарь освобождения. Ряд мастерски составленных лекций… Я объеду с ними всю страну!..

      Ребекка (с живостью). Это будет крупная жертва, господин Брендель. Вы отдаете самое дорогое, что есть у вас.

      Росмер. И единственное.

      Ребекка (многозначительно глядя на Росмера). Многие ли это сделают? Дерзнут сделать!

      Росмер (обмениваясь с ней взглядом). Кто знает?

      Брендель. Собрание растрогано. Это проливает бальзам на мое сердце… и укрепляет волю. И засим я, следовательно, перехожу к делу… Только вот что… (Ректору.) Не скажете ли вы мне, господин наставник, имеется в городе общество трезвости? Общество абсолютной трезвости? Само собой, есть?

      Кролл. Да, к вашим услугам. Я сам председатель.

      Брендель. Мне так и сдавалось! Ну, в таком случае весьма возможно, что я явлюсь к вам записаться в члены – на недельку.

      Кролл. Извините… мы не принимаем недельных членов.

      Брендель. Ala bonne heure, господин педагог. Ульрик Брендель никогда и не обивал порогов таких обществ. (Поворачиваясь.) Но я не смею затягивать мое пребывание в этом доме, столь богатом воспоминаниями. Мне надо в город, подыскать себе подходящее пристанище. Там, надеюсь, найдется порядочная гостиница?

      Ребекка. Не выпьете ли на дорогу, чтобы согреться?

      Брендель. Чего, всемилостивейшая?

      Ребекка. Чашку чаю или…

      Брендель. Благодарю высокощедрую хозяйку дома. Но я неохотно пользуюсь частным гостеприимством. (Делая прощальный жест рукой.) Будьте здоровы, господа! (Дойдя до дверей, оборачивается.) Ах да, вот что!.. Йуханнес… пастор Росмер… не окажешь ли ты своему бывшему учителю одолжение ради многолетней дружбы?

      Росмер. Готов, от всей души.

      Брендель. Хорошо. Так одолжи мне… на день, на два… свежую крахмальную сорочку.

      Росмер. Только-то?

      Брендель. А то, видишь ли, я по образу пешего хождения – на этот раз. Багаж мой придет попозже.

      Росмер. Хорошо, хорошо. Но, может быть, еще что?

      Брендель. Да, знаешь, если бы у тебя нашелся лишний подержанный летний сюртук…

      Росмер. Да, да, найдется, конечно.

      Брендель. Да к нему бы еще пару приличных сапог…

      Росмер. Все, все найдется. Сообщите только адрес – все будет вам выслано.

      Брендель. Никоим образом! Никаких