Ирина. Нежин Виктор Михайлович

как из девочки-недотроги ты превратилась в женщину, от которой в восторге даже многоопытный Виталик… – он замолчал, не зная как продолжить свою мысль, щадя мое самолюбие.

      Возникшее во мне возмущение и желание резко ответить сменилось вдумчивой отрешенностью. Я чувствовала, что за его бесцеремонностью прячется боль и обида за себя, за меня и стремление понять какие-то стороны жизни, обычно замалчиваемые. Мне захотелось помочь ему.

      – Тебе, правда, это интересно?

      Он даже вперед подался.

      – Очень…

      И, как самой себе, подробно и откровенно, я стала рассказывать, заново проживая всё…

      Он слушал, закрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, или, пристально вглядываясь в меня, не стесняясь, задавал уточняющие вопросы на самые деликатные моменты интима. Ощущая его возбуждение, я отвечала, оставаясь при этом абсолютно спокойной.

      В наступившей тишине, медленно пройдя по комнате, я остановилась возле      него.

      – И вот я здесь и не знаю, что делать дальше. Подскажи мне, Дима… Ты ведь умный…

      – Не смогу – слишком для меня сложно, звони, как решила, своему «адмиралу», может, он что и подскажет.

      В его словах не было ни капли насмешки, и я спросила:

      – Ну, а для себя ты что-нибудь прояснил?

      – Думаю, прояснил, а еще мне понравились твои лесбиянки. Кстати, ты спрашивала про Веру, именно с ней у меня почему-то всё хорошо.

      В оставшееся время он делился своими затаенными проблемами, рассчитывая на мои советы как женщины «в какой-то мере опытной», и я, что могла, без всякого стеснения объясняла ему.

      Потом, оставив Диму в глубокой задумчивости, я направилась на Главпочтамт.

      * * *

      Когда в ответ на мое «Алло» издалека донеслось: «Добрый вечер, Ирочка», еле уловимые знакомые интонации обрадовали меня.

      После обмена дежурными фразами я собралась с духом.

      – Твое предложение остается в силе? Я замужем, но считаю себя свободной и хотела бы с твоей помощью определиться в дальнейшей жизни. Ты мне поможешь?

      – Постараюсь, – прозвучало после небольшой паузы. – Приезжай. Когда тебя ждать?

      – В ближайшие дни, – ответила я, даже не представляя себе, как это будет.

      – Хорошо, телеграфируй – встречу…

      – До свидания, – растерянно вымолвила я и повесила трубку.

      Выйдя на ватных ногах из кабины, я долго сидела в холле на диванчике, обдумывая дальнейшие действия.

      Гнетущая домашняя атмосфера меня уже не волновала. Наскоро поужинав, я ушла к себе. Немного погодя заглянула мама и, не скрывая раздражения, сообщила.

      – Пришел Слава, заходить не хочет, просит тебя выйти.

      – Мне нездоровится, пусть придет завтра вечером, – напряжение, не отпускавшее с самого утра, схлынуло, и я, не раздеваясь, рухнула на кровать.

      На следующий день, притворившись больной и несчастной, я пошла к начальнику и дрожащим голосом поведала ему, что, по знакомству, в ближайшие дни меня обещают