Покаяние «Иуды». Ахмет Хатаев

вторую часть его просьбы, чтобы он сделал необходимые пояснения относительно очередности выполнения его поручений.

      Но вместо этого он взволнованно произнес:

      – Не дай бог, быстрое разбирательство уже было в нашей истории – один допрос для порядка – и к стенке.

      – Я не в том смысле.

      – Понимаю, конечно не в том, я так, для связки слов, – небрежно обронил Бизенко, глянув в глаза Эди, – но, как говорил мой отец, цитируя одного немецкого поэта, истина всегда полезнее обмана.

      – Мне тоже нравится это изречение, – произнес Эди, удивив своим признанием собеседника.

      – Вы знакомы с немецкой литературой? – спросил он, несколько оживившись.

      – На уровне внеклассного чтения, но фразу Гёте: «если истина верна, она полезнее обмана, и если ранит вас она, поверь, целебна эта рана» хорошо запомнил, потому что у меня был прекрасный учитель. Его звали Максом Эвальдовичем. Он смог пробудить во мне интерес не только к литературе, но в целом к жизни в те тяжелые годы.

      – Он немец? – заинтригованно спросил Бизенко.

      – Да, из поволжских. Отбывал трудовую повинность на какой-то северной стройке, а когда дошел до физического изнеможения, его отбраковали и отправили умирать в казахстанскую степь. А он, вопреки всему, выжил, набрался сил и начал работать.

      – Мой отец прекрасно знал немецкий, мать – мировую литературу, а я увлекся английским и немецким языками, на остальное хронически не хватало времени, и потому нахватался лишь вершков, – дрогнувшим голосом произнес Бизенко.

      – Но вы рассказывали, что много ездили по миру… – начал было Эди.

      – Да, это было, но сейчас все изменилось и, главное, ничего нельзя исправить, вот в чем проблема, – прервал его Бизенко.

      – Если вы о своем знакомом, то зря расстраиваетесь, ведь он же не умер, а рана заживет, и вы снова будете на коне. Главное, чтобы он простил вас.

      – Я очень надеюсь, что он поймет меня, ведь я не хотел. Все от горячности, будь она неладна.

      – Вот и хорошо, тогда все остальное помаленьку наладится.

      – Возможно, но, как говорится, время покажет, – согласился он, а затем, сделав непродолжительную паузу, как бы решая, говорить или не говорить, неожиданно спросил:

      – А что от вас мой сосед-молчун хотел? Я даже удивился, увидев вас шепчущимися у окна.

      – Да собственно ничего, хочет контачить, а что за этим кроется пока неясно.

      – Я с ним тоже разговаривал: ни с того ни с сего начал хвастаться, что у него в милиции все схвачено, и потому решил, что он пустышка, а тут вы с ним с раннего утра ведете тихий разговор.

      – Он меня веселил своими байками, но, что касается пустышки, вы, кажется, попали в точку, – заметил Эди. – Будь он серьезным парнем, то вел бы себя иначе.

      – Вот и я об этом же подумал, – согласился Бизенко. – Скорее всего, он подсадная утка, – заключил он, вопросительно взглянув на Эди.

      – Вполне возможно, но из-за меня наград он не получит.

      – Из-за меня тоже, – коротко