Книга осенних голосов. Антология

небе.

      Мы – непонятным раком – сидим под ним.

      Дай закурить.

      Забей сигарету праной.

      Верю в Тебя,

      Как дети – в советский фильм.

      Видишь, как щедро хлещет нектар из крана? —

      Только не вздумай ставить проклятый фильтр.

      В каждом прохожем —

      Прячутся херувимы.

      В каждом дерьме —

      Вместилище чистоты.

      Мы беззащитны так, что неуязвимы:

      Нам непонятно, кто изобрел щиты.

      Это, конечно, глупо —

      Дышать эфиром.

      Всей внутривенной пропастью – падать в рожь.

      Кто-то Большой на жизнь не поставил фильтра:

      Так и кури, Сестренка, —

      Авось, умрешь.

      Синдром фатальной обреченности

      Анна Юннис. г. Санкт-Петербург

      От автора:

      Детство я провела на Северном Кавказе (в одном из тех городков, где Печорин наделал много шуму), позже переехала в Петербург и обвенчалась с его колоннадами, крышами и каналами на долгие пятнадцать лет.

      Окончила факультет политологии СПбГУ, затем вступила в ряды членов-корреспондентов АРСИИ им. Г.Р. Державина. Сейчас изучаю психоанализ, отчего пришлось изменить ставшему родным Питеру с господином Фрейдом и углубиться в тайны человеческой души.

      Собираю фигурки сов и Пьеро. Пою, когда хорошо. Рисую, когда еще лучше. Пишу. Всегда. И порой обрабатываю материал до года. Разгильдяйка, но совестливая. Перманентно влюбленная. Апологет чистоты поэтической крови похлеще семейства Малфоев. Про влюбленную я пошутила.

      В 2007 году вышла моя первая книга «Эстафета», после родилась и вторая «По ту сторону тумана». Если говорить о стихах, как о детях, то я, пожалуй, многодетная мать (правда, не в меру строгая); а если все-таки возвести их в ранг продуктов сублимации… Нет, совершенно не хочется связывать свободный акт творения по рукам и ногам, предоставляя науке право о нем судить. Эта привилегия все-таки остается за читателем.

      © Юннис А., 2015

      Только я не лечусь…

      Мостовые сверкают от влаги дождя – по субботам —

      Ренуар пишет «Танцы», приметив твой синий пиджак.

      Вместо счетницы мне принесли наше общее фото,

      Где на нем еще (помнишь?) ты бисерно вывел «всех благ».

      Формалиновый привкус у чая – в день прошлой разлуки —

      Ты размешивал сахар не ложкой, а дужкой очков.

      Я сейчас понимаю, насколько холодные руки

      По ночам грели сердце. И полон твоих двойников

      Этот город теперь – меморандум дистантных желаний:

      Не коснуться, не взять, не проверить согласие чувств.

      Среди сотен полученных (вроде случайных) посланий

      Я всего ничего – твое «здравствуй» услышать хочу.

      Подожду до зимы, измеряя шагами пространство

      Между пыльных перронов – по рельсам отчаянный звон.

      Ты когда-то сказал, что сильнейшее в мире лекарство

      От любви – это время. И, кажется, что-то про сон…

      Только я не лечусь.

      Аусвайс

      Провианта точно не хватит. Пусть.

      Я –