В огонь и в воду. Амеде Ашар

огнем.

      – Дверь-то не совсем ладно затворяется, – продолжал Агриппа самым простодушным голосом; – дерево все источено червями… да и замок ненадежен… но вы будете близко – и мне нечего бояться.

      – Еще бы! Я один стою целого гарнизона.

      – Само Небо послало вас сюда…

      – Ну, да! разумеется!

      Все трое спустились назад по лестнице и Агриппа показал испанцу на столе в его комнате большую кружку вина и добрый кусок мяса.

      – Постель ваша готова; не нужно ли еще чего? – спросил он у него. – Оказывая нам такую услугу, вы, надеюсь, не станете церемониться.

      – Нет, благодарю; больше ничего не надо.

      – Значит, я смело могу идти в деревню, где меня ждут?

      – Хоть сейчас, если хотите, – отвечал дон-Гаэтано, расстегивая пояс.

      – А завтра задам вам такой завтрак, что вы не скоро его позабудете! – вскричал Агриппа самым нежным тоном.

      Они обнялись, Агриппа затворил дверь и ушел с Гуго.

      – Начинаете понимать, граф? – спросил он.

      – Да, немного; но ты увидишь, что твоя хитрость пропадет даром.

      На другой день на заре, Агриппа и Гуго пошли в комнату испанца; в ней никого не было и дверь была отворена. Агриппа моргнул глазом и, взглянув на Гуго, сказал:

      – Когда птичка вылетела из гнезда, значит – улетела за кормом.

      – Послушай-ка, – сказал Гуго, схватив его за руку.

      Из башни раздавались глухие проклятия. По мере того как они подвигались дальше по коридору, крики становились явственнее. В конце коридора они увидели, что люк открыт, и, нагнув голову над черной дырой, они заметили внизу, в темноте, человека, который ревел и бился.

      – Как? это вы, дон-Гаэтано? – сказал Агриппа ласковым голосом. – Что это за беда с вами случилась? Я и то беспокоился, не найдя вас в постели… Она совсем холодная… Не дурной ли сон вас прогнал с неё? Или вы услышали какой-нибудь шум?

      – Именно! – отвечал Гаэтано, сверкая взором. – Мне приснилось, что кто-то пробирается к вашим мешкам… я встал поспешно… и с первого же шагу в эту проклятую башню… обвалился в яму.

      – Не очень зашиблись, надеюсь?

      – Нет… не очень… Но вытащите меня поскорей… я продрог и не прочь отведать обещанного завтрака.

      – Вот это умно сказано, господин гидальго; но этот завтрак вы получите, заплатив прежде выкуп.

      – Выкуп, я?… Что это значит?

      – Очень ясно и вы сейчас меня поймете, любезный друг.

      Агриппа уселся поудобнее над самой дырой, свесив в нее ноги.

      – Вы совсем не дурной сон видели, мой добрый Гаэтано, – сказал он, – и вовсе не шум разбудил вас, а просто пришла вам не в добрый час охота завладеть собственностью ближнего: чёрт попутал, должно быть, и – вот зачем вы забрались ночью сюда в башню.

      – Клянусь вам всеми святыми рая…

      – Не клянитесь: святые рассердятся. Сознайтесь, что если бы вы в самом деле вскочили с постели вдруг, неожиданно, то не успели бы одеться, как следует, с головы до ног, надеть шляпу, прицепить шпагу; ничто не забыто, ни сапоги,