Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики. Валерий Большаков

рассмеялся Репнин.

      – Сержант Колобов, видел ты его. Не похож разве?

      – Вылитый Колобок! Разрешите идти?

      – Ступай…

      Геша покинул душный барак и выбрался во двор.

      – Сержант Колобов! – окликнул он грязнулю. – Ротный велел танки показать.

      – Покажем! Нам скрывать нечего!

* * *

      Когда Репнин увидал, на чем ему придется в бой идти, слов не было.

      – Бля-я… – затянул Бедный. – Это ж каким жопоруким техника доставалась?

      В обширном дворе, под дырявым, провисшим навесом стояли танки «Т-34» – облезлые, со следами многочисленных попаданий, небрежно заваренными стальными заплатами, со ржавыми потеками, заляпанные глиной, маслом и черт знает чем еще, они представляли собой жалкое зрелище.

      Экипажи, которые готовили бронемашины, были под стать матчасти – расхристанные, грязные и тоже какие-то запущенные, что ли. Их было немного, по счету – на пару взводов.

      – Вот эти танки свободные, – послышался голос Лаптина.

      Геша обернулся. Комроты уже был одет как полагается, только щетина, трехдневная как минимум, выпадала из образа советского офицера. – Позавчера прибыли из капремонта…

      – …Или со свалки, – сказал Лехман.

      – Вот, отсчитывайте четыре штуки с краю – это ваши.

      Репнин подумал и стащил с головы фуражку.

      – Бросим жребий, – сказал он, – чтобы все по-честному.

      Геше достался второй с краю. Иваныч тут же полез к мотору.

      – Бля-я… – глухо донесся его голос. – «Керосинка»!

      «Керосиновыми» называли те «тридцатьчетверки», выпускавшиеся на Сталинградском тракторном, которым не хватило «родных» дизелей В-2-34. Вместо них ставили авиационные движки М-17Ф, выработавшие ресурс. Эти моторы жрали высокооктановый бензин, поэтому «керосиновые» танки очень хорошо горели да и капризными были – жуть.

      Кстати, внутри «тридцатьчетверка» как раз и была обгорелой, а кое-где виднелась плохо замытая кровь, небрежно закрашенная зеленой краской.

      – Дизели есть, – обрадовал Иваныча комроты. – Тоже из капремонта. Только поставить надо.

      – Вот это здорово! – обрадовался Бедный. – Поставим!

      Буквально через пять минут подъехала «летучка» ПТРМ – передвижной танкоремонтной мастерской, – и Иваныч запряг весь экипаж.

      Штрафники вокруг дивились только, как споро орудовали новенькие.

      Наклонный кормовой бронелист откинули на петлях, а крыша МТО – моторно-трансмиссионного отделения – поднята. Над ним танкисты поставили пирамидой три бревна, перекинули через блок трос лебедки с крюком.

      Освободив авиамотор от креплений, Иваныч крикнул:

      – Вирай помалу!

      Двигатель медленно, словно без охоты, потянулся вверх, напрягая трос, показался весь.

      – Майнай! Кантуем, ребята!

      М-17Ф перекантовали на деревянные салазки, а добры молодцы с ПТРМ подтянули дизель. Осмотрев, ощупав, чуть ли не обнюхав двигатель, мехвод застропил его.

      – Вирай!