Свет мой, зеркальце…. Генри Лайон Олди

дисплей. Скоростная обработка изображения на мощном компьютере, внесение корректив в режиме реального времени. Заранее смонтированные нарезки видео с участием присутствующих, модулятор голоса… Мотив? Эксперимент, афера, подстава. Тут главное – второе дно, третье, пятое. Овидий, «Метаморфозы»: все не то, чем кажется…

      – Гражданин!

      Ментов было трое, как в классическом анекдоте. Или они уже не менты? Моя полиция меня бережет. Вон и форма новая. Кто вы теперь, парни? Понты?!

      Слово царапало язык. Понты? Точно не они.

      – Да?

      – Вы где проживаете?

      – Здесь. Четвертый этаж.

      Он указал на окна своей квартиры.

      – Документы?

      – Дома.

      – Что у вас в пакете?

      – Говно, – с нескрываемым удовольствием сообщил Ямщик.

      Ей-богу, он не поверил своему счастью. Не часто в Министерство культуры звонят и спрашивают: «Прачечная?»

      – Не понял?!

      – Говно, – раздельно повторил он. – Через два «о».

      – Стойте, где стоите, – ладонь старшего легла на кобуру. – Руки держать на виду. Гармаш, проверь.

      Гармаш, белобрысый лопоухий сержантик в форменной бейсболке, надвинутой на лоб, двинулся к Ямщику по дуге, мелкими шажками. Гармаш опасался перекрыть директрису огня. Теракт века: шахид покушался на мусорный контейнер! Чтоб вонища на весь квартал! Но полиция бдит, преступник схвачен и изобличен…

      С осторожностью бывалого сапера, подыгрывая сержанту, Ямщик протянул ему пакет. Гармаш пакет принял, стараясь держать его подальше от себя, начал возиться с узлом. Узел стоял насмерть, сержант пыхтел, кокарда на фуражке старшего плавилась в лучах солнца. По виску Ямщика сползла липкая капля пота. Еще решат, что он нервничает…

      Сержант совладал с пакетом. Сунулся внутрь, потянул носом:

      – Блин! Говно!

      – Что?!

      – И правда говно! Не соврал гражданин…

      Лицо старшего начало медленно багроветь.

      – С какой целью, – он с усилием прокашлялся. – Зачем вы носите это с собой?!

      Хренушки, подумал Ямщик. Не дам я тебе повода, и не надейся.

      – Это наполнитель для кошачьего туалета. Использованный. Шел выбрасывать в мусор. Куда его еще девать?

      – Гармаш?

      – Я!

      – Верни гражданину его говно.

      Возвращаясь, Ямщик ликовал. Настроение, еще недавно бултыхавшееся возле отметки «паршивость средняя», взлетело до «хорошо, и хорошо весьма». Дома он не удержался, глянул в зеркало. Отражение вело себя адекватно: не своевольничало, соответствовало ощущениям. Полицейский адреналин еще бурлил в крови: дрожа от сладостного предвкушения, Ямщик включил компьютер. Следовало записать наброски сюжета, и эпизод с двумя «о» туда чудесно ляжет.

      Он представил, как читатель упрекнет его в вульгарности, а он в ответ зацитирует эпизод сходной тематики из Умберто Эко, и настроение воспарило к небесам.

      Хватило надолго, до ночи: