Контракт со зверем. Наташа Шторм

пожала плечами.

      – То есть Вы считаете в порядке вещей, что шестнадцатилетний пацан носится по городу на спортивной тачке со скоростью больше ста километров, не смотрит ни на знаки, ни на светофоры… Эта машина,― он ткнул пальцем в царапину, ― покинула салон всего три часа назад. Завтра мне шефа встречать. Что я ему скажу?

      Я прекрасно понимала возмущение мужчины.

      – Царапина не такая уж глубокая. Слава Богу, вмятин нет. Сколько?

      Мужчина, кажется Блинов, почесал квадратный подбородок.

      – Если к знакомым, штук в двести уложимся. Вот только знакомых мастеров в этом городе у меня нет.

      – Сколько?

      – Ма, это реально дёшево.

      Я отвесила сыну звонкую оплеуху. Да я за год таких денег не заработаю с учётом того, что нужно питаться, кормить маленького шалопая и оплачивать кредиты и коммунальные услуги.

      – Деньги я достану. Вот мой паспорт и водительское. Можете забрать себе в качестве залога.

      Блинов внимательно пролистал паспорт.

      – Понятно. Данилова Анна Игоревна. Прописка местная. Кем работаете?

      – Терапевтом в участковой поликлинике.

      – Понятно, бюджетник. ― Он криво усмехнулся. ― А муж есть?

      – Погиб десять лет назад.

      – Понятно.

      – Да что Вам всё понятно?

      Мужчина вернул мои документы.

      – Понятно, что час от часу не легче. Где же Вы деньги возьмёте?

      Я гордо вскинула подбородок.

      – Найду.

      Обменявшись расписками, мы погрузились в машины и разъехались. Я ненавидела авто во всех их проявлениях. Одно из них сделало меня вдовой в двадцать шесть лет, а другое только что пробило огромную брешь в семейном бюджете, который постоянно требовал всё новых вливаний. Тем не менее, я села за руль проклятого «Ferrari» и дала по газам.

      – Ма! Да всё будет нормально. Я телефон дяди Паши дал. Он и не такие БЭХи на ноги ставил.

      Я молчала, кусая губы, чтобы не разреветься прямо за рулём, туго соображая, где взять такую сумму. Кредит отпадал сразу. На мне уже висело три. Занять было не у кого. Все подружки работали со мной в одной поликлинике и тоже едва сводили концы с концами. Оставалась одна надежда ― найти своего блудного родителя.

      Мы с отцом не общались лет двадцать, а, если быть абсолютно точными, двадцать два года. Именно тогда, в разгар девяностых он бросил нас с мамой и умчался в Америку. Первое время мы ждали, живя на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. Мама привыкла шить платья у лучших портних и ходить к лучшим парикмахерам. Точнее, это они, портнихи, парикмахерши и маникюрши, приходили в нашу огромную квартиру на Патриарших. Мы не питались деликатесами, но продукты в холодильнике были всегда и самого высокого качества: мясо с базара, молочко и творог из села, хлебушек из лучшей пекарни. Но деньги таяли, а папаша и не думал возвращаться. Вскоре он позвонил и сообщил, что встретил другую женщину, любовь всей своей жизни, и теперь его дом в Нью-Йорке. Мама не знала, что делать. Она