Контракт со зверем. Наташа Шторм

мне и передали сумасшедшую пенсионерку не-с-моего участка, как переходящий вымпел. Иногда мне казалось, что зловредна старуха с маникюром в треть моей зарплаты, просто поставила себе цель извести меня, а иногда я искренне сочувствовала ей, как одинокому и глубоко несчастному человеку.

      Вбежав в корпус, я поймала на себе растерянный взгляд регистраторши Леночки и помчалась к кабинету. Вера Львовна сидела на жёсткой кушетке с неизменной картонной коробкой, в которой лежал злополучный тонометр, и демонстративно поглядывала на часы.

      – А я уж думала, милочка, что Вы на работу не явитесь. До конца смены осталось пять минут.

      Я улыбнулась, стараясь попасть ключом в замочную скважину.

      – Хоть пять минут, да наши! Вызовов было много.

      Толкнув дверь, я-таки попала в свой кабинет и щёлкнула выключателем. Пенсионерка достала аппарат, выставила его на стол и закатала рукав модной блузки. Да, деньги у старушки водились, и она ни в чём себе не отказывала. Тщательно вымыв руки, надев белый халат, и, застегнув его на все пуговицы, я села за стол и раскатала манжету.

      – Расслабьтесь, Верочка Львовна, дышите спокойно, думайте о приятном.

      Нагнетая воздух резиновой грушей, я выслушивала тоны в старенький фонендоскоп.

      – Сто тридцать на восемьдесят. Вполне годится. С таким давлением можно, если не в космос, то в санаторий какой…

      Как вдове бывшего директора завода и крупного партийного работника, старушке полагались бесплатные путёвки, но она их попросту игнорировала. А зря. Львица даже представить себе не могла, что двадцать один день вместе с ней будет отдыхать весь огромный коллектив нашей участковой поликлиники.

      – На восемьдесят, говоришь? ― пенсионерка принялась обмахивать себя кокетливым веером.― Что-то многовато. Тебе не кажется? Выпиши-ка мне анализы на завтра. Кровь, моча и всё такое!

      Я скрипнула зубами.

      – Но, Верочка Львовна! Вы же всё сдавали неделю назад. Для Вашего возраста у Вас прекрасные показатели.

      – Ты так считаешь? ― она застегнула перламутровую пуговку на рукаве и обидчиво поджала губки.

      – А хотите, я Вас послушаю, ну… сердце, лёгкие?

      Старушка ожила и кинулась за ширму раздеваться.

      Телефон в кармане брюк, оставленный на вибро, просто разрывался. Отойдя к раковине, я тихонько вытащила его и посмотрела на экран. Сын. Наверное, опять не нашёл, чем перекусить, а пожарить картошку или яичницу ума не хватило. Подсчитав, что двухсот рублей, которые лежали в моём кошельке, вполне хватит на булку хлеба, пачку недорогих сосисок и пакет молока, я нажала «отбой». Подождёт. В конце концов, мать не на гулянке.

      – Милочка! Я долго буду ждать, или ты заморозить меня решила?

      – Уже бегу, Верочка Львовна.

      Выписав витамины, и, шаркнув ножкой, я проводила беспокойную пациентку и осталась одна. Идти домой сил уже не было. Если бы не Ромка, переночевала бы тут, в своём кабинете, на обтянутой клеёнкой кушетке.