Всегда говори «всегда». Татьяна Устинова

губами – считала шаги. Она и дома шаги считала, когда перед сном скакала по комнате с воображаемым Колькой, приговаривая: и – раз-два-три-четыре, и – раз-два-три-четыре! Она топала, хлопала, супила брови – а у Ольги сердце заходилось от нежности.

      Когда танец закончился, Машка с видом театральной примы вышла на поклон, сорвала овации и, энергично работая пухлыми локотками, стала протискиваться через толпу медведей, уток, яблок и осенних листьев к Ольге.

      – Ты видела меня?! Видела?! Да?!

      Ольга схватила ее в охапку, расцеловала раскрасневшуюся после танцев мордаху.

      – Мам! Ну ты чего? У меня шапка сваливается! Ну как? Как?!

      – Лучше всех! Как медведь? Не отдавил тебе ноги своими лапами?

      Машка посмотрела на Ольгу круглыми глазами:

      – Мам! Ты чего? Это ж не всамделишный медведь, это ж Колька! Ты разве не узнала?

      Ольга чмокнула дочку в нос.

      – Просто он в костюме очень на настоящего медведя похож. Дай я тебе косичку поправлю…

      Косичка растрепалась, бант сполз на самый кончик. Ольга открыла сумку. Где-то ведь у нее расческа была. Как обычно, то, что нужно, не найдешь, всегда оно на самом дне оказывается.

      Ольга энергичнее зашуровала в сумке. Что-то стукнуло об пол. Ну конечно! Снова коробочка с помадой! Сине-золотой Диор…

      – Мам, мне назад надо… Мы сейчас петь будем! – Машка рвалась из рук. – Потом причешешь!

      Ольга наскоро затянула бант потуже, отпустила дочку, подняла с пола коробочку.

      – Все красоту наводишь?

      Сверху Ольге улыбалась молодая блондинка, мама Машкиной одногруппницы. Девочку ее зовут Надя, Ольга помнила. А маму? Кажется, Наташа… Или Аня?

      – Муж подарил, – Ольга быстро спрятала коробочку в сумку.

      – Диор, – протянула Наташа-Аня. – Я на площади в косметике видела. – Наташа-Аня вздохнула: – Хорошо, когда муж богатый да заботливый. Повезло тебе.

      – А я вообще везучая, – кивнула Ольга. Сказала это легко, привычно, соглашаясь – да, везучая. Но где-то глубоко внутри противный тонкий голосочек спросил: «Правда? Сама-то ты в это веришь?»

      Ольга встряхнула головой, чтобы голосочек отогнать. Ей захотелось сунуть эту треклятую помаду Наташе-Ане в руки и никогда, никогда больше о ней не вспоминать. Наташа-Аня обрадовалась бы, наверное. Конечно, никому Ольга помаду не отдала. Это же подарок, Стас же полгорода обегал, пока выбирал, он обидится, если Ольга так с его подарком поступит.

      Потом они с Машкой переодевались и шли домой через парк, и Машка без умолку трещала, как Колька спутал слова в песне, а Ольга бурно выражала восторг по поводу праздника золотой осени. И противный голосочек умолк. По крайней мере, на время.

* * *

      Будний день, а на рынке все равно людно. Снуют туда-сюда покупатели, торговки тащат тележки с яркими тыквами, толстенькими кабачками, огненными помидорами… Азербайджанец Гарик нахваливает во весь голос свой товар – виноград, дыни, персики. По-осеннему богатый рынок играет всеми красками, все здесь ярко, солнечно, радостно.

      Ольга на рынок