Перезагрузка Карла Петровича. Сборник юмористических произведений. Олег Минкевич

всё-таки новоселье, а оно, знаешь ли, каких-то особых мероприятий требует.

      – Новоселье у нас? – спросила удивлённая девушка.

      – Сонечка, ты вот скажи мне. Ты, стало быть, только въехала сюда, правильно я говорю?

      – Правильно.

      – Вот. Так и я только сюда въехал, стало быть, у нас новоселье. Жилищное ведомство домовых выделило мне эту квартирку. Старая уж совсем негодна, жить там сложно: сыро, лягушки квакают, комары зудят…

      – Лягушки? – спросила Сонечка, пристально всматриваясь в домовика.

      – Да-да, есть такие квартиры в Москве, есть, а житья в них нет. Но здесь, я вижу, всё ладненько. Обживёмся с тобой, потом и в жёны тебя возьму.

      – Что? Что вы такое говорите? Я уже помолвлена, между прочим, – недовольно возразила Соня.

      – Ну это не страшно. Солнце, знаешь ли, с утра восток любит, а к вечеру ему запад милее кажется. Но довольно об этом. Денёк-то сегодня жаркий, пить охота. Сонечка, голуба моя, налей-ка мне стаканчик лимонаду.

      – У меня нет лимонада, господин домовик, – повысив голос, сказала Соня.

      – Ну зачем нам такие официальные тона? Голуба моя, для тебя я просто Стёпа.

      Жить нам бок о бок ещё долго, век у домовика не короток. Ну, Сонечка, налей мне лимонаду, пожалуйста.

      – У меня нет лимонада!.. Стёпа… – теряя терпение, сказала Соня.

      – Как это – нету? В холодильнике на второй полочке стоит, я уж проверил. Негоже, Сонечка, друзей дурачить. Принеси-ка стаканчик.

      Тут подошла гроза. В небе заблистали молнии, над головою прогремел гром. А в трепетной груди Сонечки возросло негодование, она гневно смотрела на домовика, простодушно улыбавшегося и теребившего сосновые шишки в рыжей бороде. Ещё раз мелькнула молния, ударил гром, и посреди комнаты появился новый персонаж.

      Маленькая рыжеволосая карлица, одетая и обутая на манер нежданного сожителя юной красавицы, сердитым взором оглядывала Сонечку и домовика, в глазах которого вдруг появилось огорчение. Она упёрла руки в бока, встряхнула головой и недовольно заговорила:

      – Ах ты, негодник такой, что ты тут делаешь? Всё-таки увязался за ней, паршивец. Я, несчастная, вся извелась, за пеньками да ёлками слежу, одна о выводке забочусь, а он тут обживаться надумал. Ой, я бедная, горе мне! Говорила мне мать: непутёвый он, для семьи не годен. А я, дура слепая, Кащей меня побери, поверила ему, пошла за ним… ой, непутёвый! Непутёвый!

      – Ну ладно тебе тараторить, шуму наделала сколько, – сказал домовик, обратившись к рыжеволосой карлице. – Умел бы я летать, ты б и в небе меня достала. Пошли домой. Безнадёга…

      Он хотел было соскочить со стола, но Сонечка, задав вопрос, его остановила:

      – Господин домовик, это ваша супруга?

      – Что? Какой домовик? – снова завелась рыжеволосая карлица. – Какой домовик? Что ты тут ей наговорил? Твердила мне мать: не выходи за него, он только выдумки горазд плести. А я, дура слепая, Яга меня побери, поверила ему, пошла за ним, а он уж теперь и от рода своего