Черт из табакерки. Дарья Донцова

и что?

      – Узнай, умер или нет и куда подевались его родственники.

      – Зачем?

      – Меня попросила одна подруга, очень дальняя родня Зотова, волнуется, может, ей чего из наследства перепадет.

      – Без проблем, – пообещал Юрка и унесся.

      Следом за ним проснулись, позавтракали и ушли в школу Тамара и Кристя.

      – Пригляжу за ней первые дни, – объяснила Томочка, – а после трех она ко мне в группу придет.

      Подруга стала открывать дверь и ойкнула:

      – Совсем забыла. На холодильнике бумажка, позвони, к тебе просится новая ученица.

      Я радостно пошла на кухню. Просто великолепно. Ребенок должен заниматься не реже двух раз в неделю. Если родители платят по сто рублей за урок, то в месяц выходит восемьсот, а иногда и тысяча.

      – Алло, – ответил высокий женский голос.

      – Это Виола Тараканова…

      – Прекрасно, – отрезала тетка, – приходите в одиннадцать утра, Барыкинская улица…

      – Но лучше после трех, когда ребенок дома…

      – Настя изображает болезнь, – сообщила баба.

      – Тогда подождем, пока выздоровеет.

      – Дорогая, – высокопарно заявила нанимательница, – вы не дослушали. Анастасия – симулянтка, а мать ей совершенно зря верит. Приходите, она сидит у компьютера, развлекается и ничего другого не желает делать!

      – Значит, вы не мама?

      – Бабушка, Элеонора Михайловна, – представилась собеседница. – Жду в одиннадцать.

      Я с удивлением посмотрела на трубку. Вот ведь как странно – обычно бабули балуют внучек до безобразия, но здесь, похоже, иной вариант.

      Усадив Веру пить чай, я опять приступила к допросу:

      – Фамилию не вспомнила?

      – Нет.

      – Адрес.

      – Нет, – покачала головой Верочка и улыбнулась. – Ой, мышки вышли.

      Билли и Милли сидели у раковины в ожидании завтрака. Я взяла со стола тарелочку с геркулесовой кашей, положила себе на ладонь пару ложек и протянула Милли. Та принялась преспокойно лакомиться. Я погладила ее другой рукой по шерстке.

      – Можно мне тоже потрогать? – попросила Вера.

      – Конечно, Милли не боится.

      – Ой, какая лапочка, шубка бархатная, нежная-нежная, – радовалась Верочка и внезапно сказала: – А вот у моей собаки шерсть жесткая.

      – У тебя собака? Какая?

      Вера призадумалась:

      – Большая… Не помню…

      Я сбегала к Наташе и попросила «Энциклопедию домашних любимцев». Страшно забавная книжка с фотографиями кошек, всевозможных псов, хомячков и морских свинок. Пудели, мопсы, таксы и овчарки оставили Веру равнодушной. Но, перевернув одну из страниц, она захлопала в ладоши:

      – Вот, жутко похоже, эта мне нравится.

      Я вгляделась в картинку. Мне изображенное на ней животное не показалось милым. Высокая собака с неаккуратной, какой-то клочкастой шерстью. «Дратхаар» – гласила подпись. Надо же, первый раз узнала, что есть такая порода. Вообще говоря, по-немецки Draht – это проволочка,