Пугачев и Екатерина. Владимир Буров

щупая подбородок и руки Софии.

      – Мы должны отдохнуть, – сказала Даша.

      – Хорошо, – сказал Атаман, – бой начнем после захода солнца при свете костров.

      – И да, – сказала Варвара, – обязательно помойтесь. Я не люблю, когда женщины пахнут потом до боя.

      А мылись здесь за Заведением, у небольшой речки, поросшей высокими кустами. Однако были здесь, прямо позади Заведения две большие бочки, обтянутые металлическими обручами. Дамы решили помыться в этих бочках. В одной вполне могли уместиться двое, даже трое, но девушки решили мыться отдельно.

      6

      И одну из них, а именно маленькую, черненькую, черноволосенькую Дада, утащил Голиаф. Так здесь не делается, но парень не мог преодолеть потока своего еще необузданного сознания. Девушка виделась гиганту таким розовым Амурчиком, с соблазнительно вьющимися белокурыми волосами. Он даже на бегу к реке, к зарослям причмокивал:

      – Ах, ты мой розовый поросеночек. – Хотя дама больше походила на черную американскую свинью. Хотя и домашнюю. Тоже красивую, но далеко не розовую. Более того, сделав всё то, что только мог представить его необузданный разум, Голиаф не соизволил не только извиниться, но даже не отнес даму на прежнее место. А именно:

      – В бочку для продолжения купания. – Может быть, он подумал, что незачем. Помыться можно и в реке. Даша не стала его спрашивать, а только три раза ударила в солнечное сплетение это огромное, неподвижное, храпящее тело. И ничего, Голиаф не задохнулся. Только все три раза недовольно хрюкнул.

      – Тварь! – сказала она, и сама стала подниматься в гору.

      София даже не заметила ее отсутствия. Она уже пятый раз мылила голову сосновым мылом, которое всегда возила с собой в кожаном мешочке. А мешочек крепила на поясе. Другие возили чай, кофе, а она мыло с тонким ароматом русского леса.

      Они думали, что драться ночью при свете костров придется полуобнаженными. Оказалось, еще более того:

      – Обнаженными полностью до пояса.

      – Ничего особливого, – сказал Атаман, – просто это больше нравится публике. Традиция.

      – Они же ж делают все ставки, – поддержала мужа Варвара. И потрясла грудями. Каждой можно было отправить человека в нокдаун. Тем более, если он не очень твердо стоял на ногах, или зазевался, пытаясь разглядеть их более внимательно.

      – Ну, окей, окей, – сказала София, – и тоже разделась.

      Раздался вздох облегчения. Народ ведь пришел получать удовольствие, а если бы груди оказались маленькими, было бы намного менее интересно. А так они были не меньше, чем у Варвары. А многие посчитали, что и:

      – Даже больше.

      – Две такие толстые колбасы по столичному, – резюмировал Оглобля, телохранитель Атамана. Левша не считался телохранителем, так только – оруженосцем. Но и он высказался:

      – Наверное, с вкусным таким мягким шпиком. – И добавил: – Их либе дих. – Раздался дружный смех.

      София подошла к Левше вплотную. Зрачки его глаз сошлись у переносицы

      – Насмотрелся?

      – Да.