Пугачев и Екатерина. Владимир Буров

больше?

      – Ой, да на много.

      И вот так скакали они, граф да графиня, маркиз да герцогиня. Точнее, принцесса, и даже более того.

      2

      – Что-то случилось, – сказала Даша, когда они уже почти подъехали к Летнему Дворцу.

      – Что бы это могло быть? – задумчиво спросила Со.

      – А ты не знаешь?

      – Нет вроде.

      Граф Панин на полусогнутых подбежал к карете.

      – Что случилось, Панюша? – сказала Со. И добавила: – Я не могу отлучиться на неделю, а здесь, что, уже началось восстание?

      – Прости, я не могу говорить, – сказал Граф, покачиваясь на кривых ногах у окна кареты. – Вот он пусть расскажет.

      – Беда, мать моя! – выдохнул подошедший Разумовский.

      – Не спеши, говори по слогам Кирюша, – улыбнулась Со.

      – Спасибо, дорогая, спасибо, что не назвали Кирюхой.

      – Ну, гут, гут, конечно, ты Кирил. Прости, забыла за время отдыха:

      – С одной или с двумя лэ тебя величать?

      – Да не надо с двумя, сама ведь потом запутаешься. Зови, как Троекурова:

      – Просто Кирила.

      – Без второго лэ, но зато с лишней а, – высунулась в это же окно Да. На самом деле Да, Даш, и даже Даша, была ее фамилия. Но так как многие путали еще имена и фамилии, то здесь ее обычно звали:

      – Романовна. – Или еще проще:

      – Ром.

      – Вот действительно, – говорили многие, – мы путаем имена и фамилии, а они ввели еще и отчества. Звали бы купцов по отчеству-то. Их Петр наградил этим отчеством, вот пусть бы и мучились:

      – Запоминали.

      – Ты помолчи пока, Ромка, – строго сказала Граф Панин, – ты, как говорится, еще не член.

      – Что? Что?! Что ты сказал, Пантюха? – Даша вылезла из кареты через другую дверь, и попросила Графа повторить свои подлые слова.

      – Нет, – Панин встал в стойку, – ты хочешь драться? Давай.

      – Я буду секундантом, – сказала София, и тоже вышла из кареты. Разик подал ей ручку.

      – Спасибо, Разумовский, я думала, никто уже не предложит мне руку.

      – Все заняты только своими амбициями, – Гетман кивнул на Панина и на Романовну. На Дашу, имеется в виду. Хотя бы разобрались сначала, в чем дело, а уж потом бы вызывали друг друга на бойцовскую дуэль.

      Почему бойцовскую? Еще действовал, был в силе Указ Петра Первого о запрете пистолетных и шпажных дуэлей, и о поощрении кулачных.

      Как сказал Петр Первый:

      – Мы не должны в общем отставать от Европы. Поэтому, поощряю некоторые вещи. В частности, некоторые английские достижения. Как-то:

      – Бой на кулаках. – И более того, предложил тут же начать записывать в Бойцовские Клубы. Но пока люди раскачивались, думали, нужна им цивилизация, или пока что нет, Петр умер. Тем не менее, идея его жила. Жила, жила, и через тридцать-сорок лет прилично выросла. То есть, как раз к этому времени. Теперь не надо было ни на кого обижаться, спорить, рвать голос, портить нервы, сразу в стойку и погнали:

      – Хук справа, джеб в нос, апперкот в подбородок, удар в солнечное сплетение. – Были разрешены