Пугачев и Екатерина. Владимир Буров

равно было еще слишком рано. Рано для чего? Рано еще было петь такую песню, с которой они подкатили к этому двухэтажному зданию. А именно:

      – Не для меня весна придет!

      Не для меня Дон разольется!

      Ой, сердце жалобно забьется!

      Не для меня, не для меня!

      – Уот? Что случилось? – спросила, высунувшись в окно, и протирая глаза, София. А ее парень в одних шортах выбежал на крыльцо с двумя пистолетами в руках, и двумя за поясом. Это были новые, не кремневые, а капсульные, надежные пистолеты.

      – А самое главное, – сказал Атаман, – выстрел происходит без задержки. Так что сдавайтесь, ибо времени передумать у меня уже не будет.

      – Ты что? Это же мы! – выкрикнула из окна кареты Даша.

      – Кто мы? Более того, если мы знакомы, ты должна знать, как меня зовут.

      – Так естественно, – ответила дама, и вылезла из кареты. В чем была, в том, как говорится, и вылезла, а именно: безо всего, голая.

      – Вот это рыба! – восхищенно воскликнул Атаман.

      – Не понимаю, что здесь удивительного, – ответила Даша, – неужели ты меня еще не видел? Я думала, ты, как все.

      – Нет, – ответил парень. – Я, как обычно – последний.

      София выбросила из окна бархатное платье.

      – Наконец, я тебя узнала, – сказала она, – а то могла бы и выстрелить. – В руке у нее был пистолет. – Возьми платье, оденься, а то с утра комары здесь кусаются.

      В карете София пила кофейную пенку из фляжки и молчала.

      – О чем ты думаешь? – спросила ее Даша.

      – Не могу вспомнить, зачем мы сюда приезжали. Честно.

      – Так потрахаться. Зачем еще?

      – Ты тоже не помнишь?

      – Думаешь, было еще что-то?

      – Кажется, было.

      – Что бы это могло быть?

      – Не знаю.

      – Я тоже ума не приложу. Более того, я не понимаю, зачем мы уезжаем? Мне здесь понравилось.

      – Я даже не сплавала на ту сторону.

      – Я тоже.

      – А ты вообще, где была?

      – Так…

      – Забыла? Вот и я тоже:

      – Все помню, а зачем приезжали – забыла.

      – Да забудь.

      – О! кажется, вспомнила. Мы хотели отомстить.

      – Кому?

      – Так вот ему, – София показала большим пальцем через плечо, – сидит на козлах вместе с долбанным киллером.

      – Почему долбанным?

      – Потому что долбил, долбил, что всех здесь грохнет, а толку?

      – Никакого?

      – Никакого абсолютно. Даже не трахнул ни разу. Где был? Неизвестно.

      – Н-да.

      – Что?

      – Я говорю:

      – А платить все равно придется.

      – Понятно. Вот, если он тебя все это время трахал, то ты и плати.

      – Может быть, ты не в курсе, но он уложил троих.

      – Палача Фрю, Оглоблю и Левшу.

      – А Варвару?

      – О! эта осталась почти в коме. Перестала узнавать даже знакомых.

      – Жаль, что я не успела попросить ее спеть по-немецки, – сказала София.

      – По-немецки? Это как?

      – А ты не знаешь?

      – Нет, еще не пела.

      – Для