Хрустальный ангел. Катажина Грохоля

одну вишенку из вишневого джема, чтобы напиток выглядел красиво, и вернулась в комнату. Устроилась удобно возле телевизора, на всякий случай сделала потише звук, чтобы не раздражал ее, и так досидела до десяти пятнадцати вечера.

      Потом сняла трубку и позвонила.

      – Долго же ты ела, – томно прозвучал голос на другом конце провода, однако звучал он с легкой претензией.

      – Не твое дело, – элегантно отозвалась Сара. – Ну, говори.

      – Ты могла бы…

      – Нет, – сразу ответила прямо Сара, не дожидаясь окончания фразы. – Не могла. Не могла в любом случае ничего. Просто нет!

      – Ага, – голосом Офелии, перед тем как ей предложили отправиться в монастырь, сказала Идена.

      – К сожалению, нет.

      – Я не знала, что ты такая.

      Быть «такой» было самым большим оскорблением, какое кому-либо в жизни можно было услышать из уст Идены. Оно означало быть женщиной страшной, эгоистичной, вонючей, грубой, щербатой, рохлей, гулящей, неряшливой с целлюлитом…

      – Ну, теперь я знаю, – парировала вежливо Сара и даже покраснела от того, что осмелилась так грубо ответить Идене, проклиная себя за звонок.

      – Я вообще не буду с тобой разговаривать, это не мой уровень, – твердо сказала кузина тоном матери Макбет.

      И прежде чем она успела подумать, из уст Сары опять вырвались грубости, и так легко, как если бы это были вовсе не ее слова.

      – Ясное дело, что не твой, тебе бы подняться немного, а это для тебя слишком сложно, – бухнула она и аж испугалась, хотя Идена была единственной, при ком Сара не теряла остроумия, это качество ей подарила природа, впрочем, тщательно спрятанное от посторонних глаз.

      – Ты безнадежна, – выдохнула Офелия в трубку как перед последним купанием.

      – Знаю, но мы с тобой родственницы, и я должна быть похожа на тебя хоть немножко. – Сара и не думала дать себя сильнее вывести из равновесия, потому что уже достигла какой-то неведомой границы…

      – Пожалуйста, Сара, – взмолилась кузина голосом Джульетты перед рассветом. – Я тебя умоляю.

      Ого, когда Идена с Клыски переходит на Сару, значит, происходит что-то и правда очень важное.

      – Нет.

      – Ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь…

      – И не хочу знать.

      – У меня запись в студии: «Сделай, чего еще не делала». И, во-первых, я не знаю, что бы такое придумать, во-вторых, не знаю, что бы такое надеть, а в-третьих…

      И в-главных – наверное, не с кем оставить Матеуша.

      – …не с кем оставить Матеуша, и потому я тебя очень, очень прошу…

      – Я подумаю, – снисходительно-ласково ответила кузине Сара. Перед Матеушем она не могла устоять ни при каких обстоятельствах. Он был ее безусловной любовью.

      – Я тебя люблю, – с облегчением прощебетала Идена. – Тогда в четверг, в два. – И положила трубку.

* * *

      Идена действительно хорошая актриса. Когда она три года тому назад получила ангажемент в Городской театр в Познани и сыграла свою первую большую роль, все попадали от восторга.

      Когда