Хрустальный ангел. Катажина Грохоля

двадцатидевятиметровую.

      – Я, – ответила Сара вполне приветливо.

      Как будто кто-то другой мог снять трубку в ее квартире – с учетом, что Яцек сейчас в Варшаве.

      – Не шути, – сказала кузина.

      Но Сара не шутила, потому что это была она, во всяком случае, ей так казалось.

      – Слушай у меня тут одно выгодное дело.

      – Шутишь!

      А что до этого Саре, ведь у нее выгоды никакой.

      – Я бы хотела, чтобы ты мне помогла, – голос Идены звучал притворно. Но Сара знала все эти ее номера!

      Иденка так разговаривала, когда ей куда-нибудь нужно было срочно идти и не с кем оставить сыночка, или когда она была без гроша в кармане и умирала с голоду, или когда на нее не лезла серая юбка в розовую клетку, или что-нибудь в этом духе.

      Идена шла в кино, а Сара сидела с ребенком, кузина обжиралась на презентациях в ресторане, а у Сары был пустой холодильник, у Идены, в конце концов, был ребенок, а Сара…

      Конечно, Идена должна была стать актрисой, так как она была наилучшая в притворстве.

      В общем-то она и стала актрисой.

      И все это было одним большим свинством, будто целый свет восстал против Сары.

      – Ты меня слушаешь? – запищало в трубке.

      – Ну, – подтвердила Сара.

      – Я так взволнована, – голос кузины-актрисы, которая была у всех на слуху (с именем «Идена», произнесенным когда-то Сарой), звучал весьма убедительно.

      Она требовала безотлагательно финансовой помощи, поддержки, похвалы, всего того, что на «по». Особенно когда нужно было привлечь к чему-то интерес.

      – А что случилось? – Сара поддержала трубку плечом и открыла кухонный шкафчик.

      Конечно, сковородка была засунута на самое дно, под три огромных кастрюли, вдобавок Сара сама же ее туда запихала, что лишь увеличивало ее раздражение.

      – Ты даже не представляешь! – вздохнула Идена и была права.

      Сара, конечно же, не представляла.

      – Ну так что? – буркнула она, и сковородка упала на пол, за ней с грохотом покатилась крышка.

      – Тебе не интересно? – В голосе кузины-актрисы звучали боль и разочарование.

      Превосходная игра.

      – Ну, средне, – отозвалась Сара.

      Она положила крышку на место, поднялась с коленок со сковородкой в одной руке и с трубкой в другой. Открыла холодильник, вытащила последний кусок рыбы под названием «филе из трески», которая была не филе, она заметила две кости, и занялась их извлечением. Она ненавидела кости так сильно, что могла их найти везде. Последний раз даже в колбасе.

      – Ты почти что моя сестра, самый близкий мне человек, – лилось из трубки тоном Джульетты с балкона.

      Да, дело было поважнее, чем нянчить ребенка. Тон голоса, горловой, глубокий, почти любовный, говорил о том, что речь не идет о паре часов, возможно даже, о паре дней.

      – Да, – Сара повысила голос и зажгла газ. Положила в сковородку немного масла и рыбу. Это было все, что она нашла в холодильнике, из чего можно было приготовить горячий ужин. Остатки зеленого горошка уныло плавали на дне банки. Так она ела всегда, когда