Хорошенькие не умирают (сборник). Марта Кетро

ей пылесос или газовую плиту – смертельно удивится: ой, а что это, а зачем это?». Вы знаете, ужасно понимаю, мой пылесос ведёт себя точно так же. Даже голоса особенно не повышая: «Мне? Сосать? Вот в это узенькое горлышко – хвою? Ты с ума сошла, да?» Приходится крепко перехватывать за шейку, сворачивать голову и тыкать ему в горло тонкими предметами – словом, проделывать все эти страшные тоскливые вещи, которые и составляют отношения, быт, близость.

      И в эти минуты я с особенной силой чувствую и ценю нашу с вами отдалённость, праздничность нашего небытия и недеяния. Нам как-то удивительно повезло с этой невстречей.

      Может, впервые в жизни-то и повезло по-настоящему.

Ваша заплаканная М.

      Письмо № 10 о вине и прошлом

      Бесценный М.

      Извините, что не ответила сразу, была занята: грустила.

      Стёрла все наши логи, и мне стало одиноко. Конечно, сохранила их в файл, но всё равно, всё равно. Я так глубоко переживала свою покинутость, что не нашла сил вам написать. Как вы могли? Почему так получилось? Скажите, у нас ещё будут новые логи, краше прежних? У меня пока немотствуют уста от неожиданной потери. А всего-то плановая чистка интернет-следов, надо же. Страшно подумать, что же будет, когда мы расстанемся в самом деле, – а я вот думаю теперь и не могу перестать.

      Хотела бы расспросить вас о прошлом, оно же наверняка есть. Разумные женщины не имеют прошлого, и у меня нет: сначала я родилась, немного поплакала, потом появились вы, и теперь у нас только будущее, светлое и нетронутое, как оснеженные поля в вашей деревне, ещё до того, как вы с собакой вышли пописать на рассвете. И я могу только вглядываться в даль, пытаясь различить длинные тени наших грядущих дней. Господи, как я иногда устаю от этой завывающей интонации, вы бы знали. Напишите толком, чо как вообще? Как протекала ваша жизнь и зачем? А то вечно какие-то недомолвки и байки о других. А я не хочу других, как они надоели, сил нет. Во-первых, их не существует.

      Когда же вы переберётесь в город, где огни и цивилизация, и не надо никого выгуливать в такую рань? Деревня удивительно красит ваш текст, но иногда между строк видно, как вы обрастаете треухом, щетиной и отсутствием смыслов жизни. И я не хочу, чтобы у вас развалилась печень.

      Кроме того, когда я в Будапеште, а вы в небывалом своём Серпухове, расстояние меж нами ощущается меньше, чем когда я в Москве, а вы в деревне, потому что у вас там иное течение мыслей и времени. Помните, писала, что не добралась до дворца в Буде? Было так, что я на берегу купила на удивление плохой глинтвейн и медленно пошла по мосту с горячим бумажным стаканом. Ровно посреди Дуная остановилась, пила и смотрела на розоватый туман над водой. Подумала, что я наверняка редкая птица, раз долетела сюда, хоть и не Днепр. И ещё поняла: ходить никуда не нужно, всё уже состоялось, даже с этим пойлом. А у вас в деревне, кажется, всегда так.

      А перед этим был вечер, когда я гуляла с одной женщиной на острове, который называется почти как художник, неукоснительно рисующий затылки, магритт-маргит, хрен его знает, родственники, наверное. Остров тоже посреди реки, там