Стихотворения. Валериан Бородаевский

поблеклое жнивье.

      Зеленеет и стелется озимь.

      И порхающий ветер лепечет

      Однозвучные белые строфы.

      Разыгрались грачи. Ниспадая,

      Загудят, словно рокот прилива,

      И поднимутся снова, и реют,

      На невидимых волнах качаясь…

      Мнится, будто сижу и гляжу я

      В мой альбом, где все лица – родные,

      Под наивной гравюрой, старинной,

      Одноцветной, как серое небо.

      LV. В лесу

      I. «Утро раннее в красных огнях…»

      Утро раннее в красных огнях.

      Серебром и румянцем сугробы горят,

      И в еловом лесу, на тяжелых ветвях,

      Ледяные мечи в переливах дрожат.

      Сном окованный

      На заре искрометного белого дня.

      Темносиние тени кругом

      Полегли неподвижной зубчатой каймой.

      У опушки, скрываясь густым лозняком,

      Волчий след потянул… Вот другой.

      И в лощину два следа спускаются

      И сплетаются

      И бегут, хоронясь от стрельчатых лучей.

      Отгорая, тускнеет восход.

      Слышен по лесу звучный топор:

      Рубят старую сосну, и глухо поет

      Похоронную песню встревоженный бор.

      Вьются вихри, как духи бесплотные,

      Перелетные

      На заре ослепительно–яркого дня.

      II. «Оттепель. С длинных сосулек сбегая…»

      Оттепель. С длинных сосулек сбегая,

      Капля за каплей бежит, напевая.

      Серо и сыро. В косматом лесу

      Гулко рокочут высокие кроны.

      Смутно пророчат, – и нежные звоны

      В сердце больном я покорно несу.

      Эти печальные, сладкие звоны…

      Жалобный крик пролетевшей вороны

      И безнадежная зелень хвои!

      Оцепенение и содрогание,

      Жизни прощение, смерти лобзание –

      Лед, – это слезы твои!

      LVI. Виноград

      Я насаждал виноградные тонкие лозы.

      Я поливал их, роняя любовные слезы.

      Зыбкие листья тихонько руками колебля,

      Я выпрямлял, воздвигал побледневшие стебли.

      С жаром и холодом бился, – прожорливой птице

      Ставил силки, и капканы лукавой лисице…

      Диво ли в том, что теперь, упоенный струею,

      Сплю и царицу мою обнимаю мечтою?

      Диво ли в том, что мой хмель так разымчив и светел,

      Что виноград за любовь мне любовью ответил?

      LVII. «Образы любимые, что сердце перетрогало…»

      Образы любимые, что сердце перетрогало,

      Измололись жерновом, потеряли связь.

      Я с руки взволнованной отпускаю сокола,

      Я застыл, Восходу алому дивясь…

      Вот он стаю гонит, высоко заброшенный.

      Знал я этих томных, лживых лебедей!

      Старая лебедка падает, подкошена,

      Мертвая покоится на груди моей.

      Выше взмыл стремительный, тучами овеянный.

      С птицей–Рок схватился. Птица–Рок страшит…

      Побеждай, о сокол, сердцем возлелеянный,

      Кровью