Записки русского, или Поклонение Будде. Валерий Заморин

старуха была.

      Степан взглянул на мальчика потеплевшим взглядом и неожиданно предложил:

      – А живи-ка ты, малец, у меня! Будешь моим сыном. Хочешь?

      – Хочу, – сказал мальчик. – А ты не будешь больше обзываться?

      – Никогда в жизни! – Лицо Степана приобрело мечтательное выражение, стало одухотворенно-красивым. – Может, и Ленка моя образумится – она у меня бесплодная, – раз сыночек у нас появился. Будет ей о ком заботиться, кого жалеть.

      Мальчик доверчиво обнял Степана ручонками, положил ему голову на грудь и уснул.

      Электричка подходила к Березовке.

      Степан, бережно держа мальчика на руках, осторожно встал, шепотом попрощался с нами и вышел в тамбур. Я был уверен: Степан действительно никогда не обидит мальчика недобрым словом. Доброе сердце – это бесценный капитал. Степан обладает им. О таких людях, как он, сказано в Типитаке: «Кто добрым делом искупает сделанное зло, тот освещает этот мир, как луна, освобожденная от облаков».

      Мерный стук колес… Сладкое дуновение весеннего ветерка в чуть приоткрытое окно… Фиолетовые сумерки…

      – Странно, – сказал Лев, – никто не догадался спросить мальчика, как его зовут…

      10

      Из Шатунова мы вернулись утром четвертого мая. Не успел я раздеться, как раздался звонок.

      – Я вас в окно увидела, – Вера, соседская двенадцатилетняя девчушка, привела Линду. Девочка души не чаяла в моей овчарке, и когда я надолго исчезал куда-нибудь, она с удовольствием соглашалась, как она говорит, «нянчиться с собакой». – Ваша Линда, сколько ее ни корми, все равно будет голодными глазами смотреть, когда ест кто-нибудь, – со смехом сказала Вера, ласково поглаживая собаку. – Папа ел суп в кухне, а она уселась у его ног, и водит глазами туда-сюда вслед за ложкой, как она то в тарелку с супом опускается, то в рот отправляется. Папа сказал:

      «Линда, наверное, думает: глупые люди, придумали какое-то приспособление для еды; опустил бы морду в чашку – и лакал бы, как я!»

      Я угостил девочку мороженым. Потом мы сыграли с ней две партии в шахматы.

      Она, имея первый спортивный разряд по шахматам, в два счета обыграла меня.

      – Может, мне поддаться, проиграть вам разок понарошку, чтоб не страдало ваше мужское самолюбие?

      Вера подперла ладошкой подбородок и как-то по-старушечьи сердобольно уставилась на меня.

      – Зачем? Мне интересен сам процесс игры, а результат меня не волнует.

      – Вы из другого мира. А я хочу всегда побеждать!

      «Вера! Вера!..» – в открытую форточку залетел с улицы мальчишеский крик.

      – Это меня! – Вера потрепала Линду: «У-у… овчарища!» – и, крикнув на ходу: «Пока, старичок!», убежала.

      Я накормил Линду и выгулял ее во дворе.

      Хотел было испечь сардины в духовке, но, прокрутив это нудное кулинарное действо в голове, передумал. Выпив чашку крепчайшего чая с молоком, я отправился к Николаю.