Прежде чем их повесят. Джо Аберкромби

а те самые горожане, которых он был прислан устрашить, в остолбенении взирали на это…»

      Он сжал губы, вонзил остатки зубов в пустые десны и заставил себя двигаться быстрее, чтобы не отставать от других. Рукоять трости врезалась в его ладонь, позвоночник на каждом шагу пронизывала мучительная боль.

      – Это Нижний город, – буркнул Харкер через плечо. – Здесь размещается коренное население.

      «Огромная, душная, пыльная, вонючая помойка».

      Ветхие дома нуждались в ремонте: шаткие одноэтажные лачуги, покосившиеся здания из полусырого глинобитного кирпича. Все люди были смуглокожие, плохо одетые, с голодными глазами. Костлявая женщина выглянула из дверного проема, чтобы посмотреть на них. Мимо на кривых костылях проковылял одноногий старик. В другом конце узенькой улочки между грудами отбросов шныряли оборванные детишки. Воздух был тяжелым от зловония гниющего мусора и плохих сточных труб.

      «Не исключено, что сточных труб вообще нет».

      Повсюду жужжали мухи, жирные и злые.

      «Единственные существа, которые здесь процветают».

      – Если бы я знал, какое это очаровательное место, я бы приехал пораньше, – заметил Глокта. – Похоже, присоединение к Союзу принесло жителям Дагоски немало пользы.

      Харкер не уловил иронии.

      – О да. Пока городом недолгое время управляли гурки, они угнали в рабство многих выдающихся горожан. Теперь же, под властью Союза, жители получили полную свободу работать и жить по собственному усмотрению.

      – Полную свободу, вот как?

      «Так вот на что похожа свобода».

      Глокта поглядел на группу хмурых туземцев, столпившихся у лотка с полусгнившими плодами и несвежей требухой.

      – Да, по большей части. – Харкер нахмурился. – Инквизиции пришлось вычистить нескольких нарушителей спокойствия, когда мы только прибыли. Потом, три года назад, эти неблагодарные свиньи подняли восстание.

      «После того как им дали полную свободу жить как животным в их собственном городе? Поразительно».

      – Разумеется, мы подавили бунт, но ущерб мятежники нанесли серьезный. После восстания туземцам было запрещено носить оружие или входить в Верхний город, где живет большинство белых. С тех пор все тихо. Это доказывает, что твердая рука – самое действенное средство, когда речь идет о дикарях.

      – Для дикарей они возвели весьма впечатляющие укрепления.

      Высокая стена прорезала город впереди них, отбрасывая длинную тень на убогие трущобные постройки. Перед стеной имелась широкая канава, вырытая недавно и обнесенная заостренными кольями. Через нее был перекинут узкий мост, ведущий к высоким воротам между двумя стройными башнями. Тяжелые створки были распахнуты, но перед ними стояла дюжина людей: потеющие союзные солдаты в стальных касках и проклепанных кожаных куртках. На их мечах и копьях сверкало яростное солнце.

      – Ворота хорошо охраняются, – задумчиво проговорила Витари. – Учитывая, что они внутри города.

      Харкер насупился.

      – После восстания туземцам позволяется