На Банковском. Сергей Смолицкий

далеких пароходов,

      Как призраки уплывших лет.

      Да, это – наяву и верно,

      Как горечь горьких слов во рту.

      Как эта грязная таверна

      В сыром, заброшенном порту.

      И Ты – о ком поют поэты

      -Не подходи: я пьян и груб.

      От этой красной, терпкой Леты

      Не оторвать уж больше губ.

      Вот жизнь – вся жизнь проходит мимо.

      Пусть. Есть еще один покой

      -Прижаться как к плечу любимой

      К столу трактирному щекой.

      Огни далеких пароходов

      Погасли. Ничего уж нет.

      Ни перевалов, ни проходов

      Туда – в страну ушедших лет.

      Тогда же Миша Штих познакомился с поэтессой Софьей Яковлевной Парнок. Она была значительно старше него. Впоследствии они долго дружили. Он посвятил ей одно из своих стихотворений. Парнок подарила Мише две книжки своих стихов, надписав их:

      Михаилу Львовичу Штих – воспоминаньем о нашем милом Судаке.

      Она же познакомила Михаила Львовича с Брюсовым, который одобрительно отозвался о его стихах. Но тогда, в Крыму, главным было не это. Миша страстно и безнадежно влюбился. Страстно – по молодости и по сути своей влюбчивой натуры. Безнадежно – потому, что молодая девушка с семьей уезжала в эмиграцию. Оба они понимали, что это навсегда.

      Девушку звали Соня Мейльман. Из упоминавшихся мной 35 крымских стихотворений 8 имели посвящение «С». В них – трагизм вспыхнувшей любви, которая зародилась, уже зная время своего конца. Для молодых людей это действительно тяжкое испытание.

      Незадолго до смерти в одном из разговоров дядя Миша рассказывал мне эту историю. Тогда я не успел как следует расспросить его и в итоге не знаю никаких подробностей, ничего.

      Даже имя ее я узнал потом. Но помню боль, с какой он – восьмидесятилетний, проживший долгую и трудную жизнь, вспоминал ту крымскую историю. Сколько было суждено им пробыть вместе? Думаю, совсем мало. Большая часть стихотворений говорит уже о разлуке:

      К навеки брошенному раю

      Забывший все пути – Адам

      -Я ничего теперь не знаю,

      Я душу за тебя отдам.

      Ты вся со мной и те – две ночи,

      На мысе дальнем огонек.

      А отчий дом и город отчий

      Стал так туманен и далек.

      Сгорел закат и море гневно.

      Молись враждующей судьбе.

      Моя далекая царевна,

      Я знаю путь один – к тебе.

      По возвращении, пережив страшное приключение на шхуне «Риск», Миша написал и другое стихотворение о начале этого, так драматически сложившегося плавания:

Отъезд

      Не прощались. И вечер погас.

      И никто не жалел о разлуке.

      Только в море нащупали нас

      Темных мысов простертые руки.

      И зарылись по локоть в прибой

      В безутешном, беспомощном горе:

      Все, что было, уносит с собой

      Эта шхуна, ушедшая в море.

      Застилают, клубясь, облака

      Дальний сон мой, навеянный летом.

      Не зовите огнем маяка,

      Не маните