Ha горных уступах (сборник). Казимеж Тетмайер

спросил он, когда она оказалась близ него.

      – Нога у меня болит. Наступили на нее.

      А Мацек бросил ему три монеты на скрипку, запел горскую песенку и стал плясать с молодой.

      Ясек играет так, что струны скрипят, тот поет, Марина не танцует, стоит вся бледная у стены… Хочется Яську бросить скрипку о землю, вскочить, схватить Мацка за горло… А, может быть, и не они там были, мало ли девок, мало ли парней разбежалось, когда стали ужинать… И звенит, и звучит у него в ушах и в сердце её голос: «ведь я знаю, что ты меня любишь… Была дома, башмаки переменяла… Ясек…»

* * *

      Не прошло и четырех недель, как объявлено было о дне свадьбы Мацка с Мариной. Хотел Ясек бросить все, бежать ко всем чертям, но вот раз Марина говорит ему:

      – Поиграй, Ясек, на моей свадьбе…

      И он остался.

      А Мацек приходил к Кружлям каждый день, всегда веселый, всегда смеется, всегда в духе.

      Раз, когда Марина за ужином что-то дерзко ответила отцу, он говорит ей:

      – Знаешь, Марина, ты помни: если бы ты мне когда-нибудь так ответила, я бы тебя так погладил, где надо, что ты бы три дня сесть не могла!

      Заблестели глаза у Марины; они простоквашу ели, – подняла она руку с ложкой и говорит:

      – Эй! Как бы я тебя сейчас не смазала!

      Мацек сжал кулак и говорит:

      – Смажь!

      Посмотрели они друг на друга минуту, Марина опустила голову и стала есть. А старик Кружель, войт, говорит:

      – Так и надо, милый человек! Коли баба на тебя с граблями, так ты на нее с цепом; коли баба на тебя с ножом, так ты на нее с косой. Так и надо, милый человек.

      А у Яська сердце замирало. Ночью идет он по двору, а Марина сидит на пне около хлева и плачет.

      – Чего ты плачешь, Марина? – спрашивает он ее нежно и со страхом: он ее первый раз в слезах видел.

      – Бить он меня будет.

      – Кто?

      – Мацек.

      – Так не выходи за него.

      – Как же!.. Когда он хочет…

      – Да ведь ты можешь не захотеть.

      – Не могу.

      – Любишь так?

      – Нет… Он словно околдовал меня.

      – Тебя?!

      – Да…

      Молчат.

      – Ты тогда была в избе? на свадьбе?

      – Да…

      Ясек тяжело опустился рядом с ней.

      – Я знал, я чуял, что это ты…

      Марина плачет.

      – Марина, слушай, – говорит Ясек через минуту, – зачем ты меня нанимала?

      – Нравился ты мне.

      – Я?!

      – Ты.

      – Зачем же ты говоришь мне это теперь!? Господи Боже!

      – Нравился ты мне… Слава о тебе по миру ходила. Говорили о тебе.

      – А теперь?

      – А теперь ничего… пропало…

      – Пропало?!

      – Навсегда.

      – Отчего? Отчего?

      – Теперь ты для меня все равно, что ничего.

      – Отчего? Я ведь у твоих ног лежал бы. Я ведь был бы тебе верен, как пес! Я бы смотрел на тебя, как на звезду…

      – Это-то мне в тебе и не нравится… Мягок ты.

      – Тот лучше, что будет бить тебя?

      – Да, за то он не баба!

      Схватился Ясек за голову обеими руками.

      – Марина,