Тайный враг. Антон Грановский

Что? Ты ходила к Голице? Но ты ведь сама говорила, что вещуньи и ведуны противны твоему богу.

      – Я вынуждена была это сделать, – с горечью пояснила Евдокия. – Я поступилась своими убеждениями ради мальчика, Видбор. Теперь я хочу, чтобы ты поступился своими.

      Видбор посмотрел на проповедницу удивленно.

      – О каких убеждениях ты говоришь, Евдокия? Клянусь, я сделаю все, что ты скажешь.

      Евдокия прищурила зеленовато-карие глаза и сказала:

      – Ловлю тебя на слове, Видбор. Помнишь, ты рассказывал мне, что ходил в Гиблое место?

      По обветренному лицу воеводы Видбора пробежала тень.

      – Да, – подтвердил он, сдвигая брови. – Я ходил туда. Но это было один раз. А почему ты спрашиваешь? – повторил он.

      – Раз ты был там один раз, значит, сможешь пойти туда и во второй. Верно?

      Видбор усмехнулся и качнул головой.

      – Не думаю. В прошлый раз я едва унес оттуда ноги. А почему ты спрашиваешь? – повторил он.

      – Вещунья Голица сказала, что мальчик умрет, если я не отведу его в Гиблое место. Я переговорила со всеми ходоками, которых знаю или о которых слышала, но ни один из них не взялся проводить меня в Гиблое место. И тут я вспоминал о тебе, Видбор. – Евдокия положила длинные, тонкие пальцы на могучее предплечье воеводы и заглянула ему в глаза. – Проводи меня и мальчика в Гиблое место.

      Видбор взглянул на пальцы матушки и нахмурился.

      – Евдокия… – проговорил он, тяжело, будто с трудом, ворочая языком. – …Ты не понимаешь, о чем просишь. Я еще не настолько очерствел сердцем, чтобы губить тебя.

      – Видбор, мальчик умрет, если мы не сделаем этого!

      – Ты ошибаешься. Гиблое место не несет людям избавления, оно несет только смерть.

      Евдокия прищурилась.

      – А как же пробуди-трава, которую Первоход принес княжне Наталье и которая исцелила ее от смертельной немощи?

      – Это все вранье.

      – А что, если нет? Я пойду в Гиблое место, Видбор. С тобой или без тебя. Так каков будет твой ответ?

      – Мой ответ будет «нет!», – отчеканил Видбор. – И лучше тебе совсем об этом забыть.

      Проповедница долго молчала, кусая губы. Наконец, заговорила:

      – Хорошо… Тогда я снова поищу среди ходоков. Кто-нибудь из них согласится мне помочь.

      – Нынче мало ходоков, – возразил Видбор угрюмым голосом. – Те из них, которые решаются пойти в Гиблое место, берут за это огромные деньги серебром и золотом. У тебя нет таких денег.

      – Я могу продать усадьбу отца! – порывисто заявила Евдокия.

      – Это не поможет, – сказал Видбор. – Болото подступило к твоей усадьбе вплотную, и нынче она ничего не стоит.

      Щеки Евдокии вспыхнули.

      – Что ж, тогда я пойду одна! – выдохнула она дрожащим от негодования голосом.

      – Не зная дороги, ты заблудишься в лесу, – вновь возразил Видбор. – Погубишь и себя, и мальчика.

      Кровь отлила от щек матушки Евдокии, зеленовато-карие глаза блеснули недобрым светом, и она выпалила:

      – Уходи, Видбор. Не хочу тебя больше видеть!

      – Что? – не поверил воевода своим ушам.

      –