О старых людях, о том, что проходит мимо. Луи Куперус

да, она очень мила…

      – Лучше всего нам остаться жить всем вместе; Элли тоже вас любит, и со Стейном я уже переговорил…

      Своего отчима, второго отчима, Лот звал просто Стейн, без церемоний, хотя первого отчима, когда был маленький, называл «господин Трэвелли». Maman Отилия выходила замуж трижды.

      – Дом у нас маловат, особенно если будет прибавление в семействе, – сказала Отилия, а про себя подумала:

      «Если мы будем жить вместе, я не лишусь Лота полностью, но никогда не смогу поладить с невесткой, особенно если пойдут дети».

      – Прибавление?

      – Ну да, дети…

      – Дети?

      – Да… так бывает.

      – Семейство у нас и так большое. Я пока не собираюсь заводить детей.

      – Но если ты не будешь все время под боком у жены, то кто же с ней будет, если вы не обзаведетесь детьми? Хотя, правда, вы оба такие яркие… А я всего лишь глупая женщина, и мои дети часто служили мне утешением…

      – И вы их всегда портили тем, что слишком баловали.

      – Тебя я не испортила, тебе меня не в чем упрекать.

      – Я вас не упрекаю.

      – М-да, Лот, значит, ты предлагаешь жить вместе, – сказала Отилия грустно, детским голосом, подняв на сына свои по-детски голубые глаза. – Я бы тоже так хотела, если согласится Элли, это было бы всем удобно. Я бы чувствовала себя не такой одинокой, как без тебя. Но если она станет возражать, я могу перебраться в Англию. У меня ведь там тоже двое моих мальчиков. Да и Мери собирается в этом году вернуться из Индии.

      Лот нахмурился и приложил руку к своим светлым волосам: они лежали идеально аккуратно, на пробор.

      – Или я могла бы… поехать в Ниццу к Отилии.

      – Нет, maman, – поспешно, почти запальчиво сказал Лот.

      – Почему ты так говоришь? – воскликнула мефрау Стейн де Вейрт, повысив голос. – Она ведь моя дочь?

      – Да, – согласился Лот, уже более спокойно. – Но все же…

      – Что значит «все же»? Ведь она моя дочь?

      – Все же с вашей стороны будет очень неразумно поехать к Отилии.

      – Ну и что, что мы с ней когда-то повздорили…

      – Это невозможно, вы с ней не уживетесь. Если вы думаете поехать к ней жить, то лучше уж я не стану жениться. Впрочем, Стейн тоже имеет право голоса!

      – Я так люблю Ниццу, – сказала мефрау Стейн де Вейрт, и в ее детском голосе послышались жалобные нотки. – Там так чудесно зимой… но, пожалуй, мне будет трудновато… туда поехать… потому что Отилия так себя ведет… если это возможно, я бы предпочла жить с тобой, Лот. Если Элли согласится… Может, нам переехать в другой дом, побольше? Но хватит ли у нас денег? Во всяком случае, остаться вдвоем со Стейном я не хочу. Это уж точно. Это уж точно.

      – Мамочка…

      В голосе Лота отчетливо звучало сострадание. В голубых глазах maman после этих решительных слов засверкали слезы, крупные слезы, которые не стекали по щекам, но придавали ее непокладистому взгляду грустное выражение. С нервным вздохом она опять взялась за книжку и замолчала, делая вид, будто читает. В ее жестах