О старых людях, о том, что проходит мимо. Луи Куперус

сохранить авторские особенности стиля Куперуса.

      Ирина Михайлова

      Часть первая

      I

      Из вестибюля донесся глубокий бас Стейна.

      – Ко мне, Джек, ко мне, собачка! Хозяин хочет с тобой погулять! Иди сюда!

      Послышался заливистый лай фокстерьера, в необузданной радости скатившегося по ступенькам лестницы, словно запутавшись в собственных четырех лапах.

      – О, этот голос! – прошипела сквозь зубы maman Отилия и раздраженно перелистнула несколько страниц своей книги.

      Шарль Паус взглянул на нее невозмутимо, с улыбкой в уголках рта, с которой всегда смотрел на maman. Он только что пообедал у нее и собирался пойти к Элли, сразу как допьет кофе. Стейн с Джеком ушли, весь небольшой дом погрузился в вечернюю тишину, и только в гостиной, безликой и неуютной, в газовом рожке шипел газ. Шарль Паус смотрел на носки своих ботинок и находил, что они очень изящны.

      – Ну и куда же он отправился? – спросила maman, и в ее голосе послышались беспокойные хриплые нотки.

      – Гулять с Джеком, – ответил Шарль Паус; дома все звали его Лот; голос его звучал негромко и успокаивающе.

      – Побежал к любовнице! – сердито прошептала maman Отилия.

      Лот сделал жест, выражавший усталость.

      – Ах, maman, – сказал он, – не переживайте и не думайте устраивать сцену. Я скоро пойду к Элли, а пока еще посижу немножечко с вами, ладно? Стейн ведь ваш муж… не стоит с ним на каждом шагу ссориться и говорить ему такие вещи и вообще так о нем думать. Вы только что выглядели как маленькая фурия. Когда вы сердитесь, у вас появляются морщинки.

      – Так я ведь на самом деле старая.

      – Но у вас такая нежненькая кожа на лице…

      Maman Отилия улыбнулась, и Лот поднялся.

      – Давайте, – сказал он, – поцелуйте меня. Не хотите? Тогда я сам вас поцелую, мою сердитку-мамочку… и почему вы сердитесь? Ведь на ровном месте! Я, во всяком случае, уже забыл, по какому поводу вы рассердились. И проанализировать не сумею. Удивительно, что я сам такой спокойный, хоть и родился у маленькой фурии…

      – Если ты думаешь, что твой отец был спокойным человеком…

      Лот улыбнулся, своей обычной улыбкой; ничего не ответил. Мефрау[1] Стейн де Вейрт продолжала читать, теперь уже спокойнее. Она сидела со своей книжкой, точно дитя. Это была шестидесятилетняя женщина, но глаза у нее были по-детски голубыми, трогательно красивыми, нежными и наивными, и ее голос, немного визгливый, звучал всегда по-детски, а сегодня напоминал голос непослушного ребенка. Она сидела в кресле, маленькая, с прямой спиной, и внимательно читала книгу, все спокойнее и спокойнее, ведь Лот так спокойно поговорил с ней и так нежно поцеловал. Газовый рожок тихонько шипел, Лот неспешно пил кофе и глядел на свои ботинки, пытаясь понять, почему собрался жениться. Он не считал себя человеком, предназначенным для семейной жизни. Он еще достаточно молод, ему всего тридцать

1

Мефрау – обращение к замужней женщине или форма вежливого упоминания о ней; госпожа.