Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза. Сергей Минутин

крикнул: «С добрым утром! Здоровья, удачи». С утра и так много хорошего мне никто никогда не желал. Словом, на другой день мы бежали вместе. Своими пожеланиями здоровья и удачи он «купил» меня. Наши пробежки переросли по выходным дням в долгие разговоры. Один раз мы бегали три часа, и это при том, что мне за 30, а ему далеко за 60 лет. Это был мудрый, проживший интереснейшую жизнь человек, совершенно уникальный. На мои вопросы он не задавал своих, а отвечал. За годы Великой Отечественной войны он прошел через 11 концентрационных лагерей. В 1941 году ему не было еще и 14 лет. О себе он рассказывал удивительно, с большим чувством юмора: «Представляете, молодой человек, еврей прошел через 11 немецких концентрационных лагерей, ну и через два своих, и живой. Спасали меня, наверное, исключительная худоба, малый рост и мальчишеское отсутствие страха. При первой же возможности я старался сбежать, и надо же, все попытки были неудачными, но способы побегов настолько хороши, что я оставался в живых. Однажды я убежал через лагерный туалет (выгребную яму). Конечно, меня сразу же догнали, помню собаки сильно погрызли, но фашисты даже близко подходить не стали. Во время второго побега мне прострелили ноги, одна рана так до сих пор и «плачет». Человек ко всему привыкает, а главное, если ты человек, то везде нужен». Такого оптимизма, такой любви к жизни я больше не встречал, а то, что он мне рассказывал, было откровением: «В больших стационарных лагерях смерти была очень сильная подпольная сеть, на сегодняшний лад ее можно обозвать мафией. Ее очень жестоко уничтожали в начале войны, а в конце, когда фашисты начали проводить операцию «ОБЕРВОЛЬФ» (волк-оборотень) по внедрению своих агентов в ряды узников, делая им легенды ярых антифашистов, разобраться кто, где и по какую сторону было очень трудно.

      Сталин, видимо, и по этой причине всех пленных загнал в Сибирские шахты, зачем разбираться, голову ломать. Так вот, в одном из лагерей мою «мелкоту» сразу приметили, и я стал добытчиком, лазил в овощехранилище. Меня проталкивали в окно, в подвал, я набирал картофель и передавал его тем, кто был снаружи. Однажды, а в общем-то как обычно, это был уже седьмой по счету лагерь, видимо, нашумел. Немцы меня тепленького и поймали. Утром было показательное избиение, на котором мне сломали руки и ноги (весь этот человек состоял из шишек, ран, вен) и, видимо, без дыхания и без сознания бросили меня в барак для «дохлых», чтобы затем сжечь в пользу будущих урожаев Германии на удобренной мной земле. Но тут сработали подпольщики, причем коммунисты, они меня из этого барака буквально выкрали: ведь я никого не выдал. Оказался я в лагерной санитарной части. Меня откормили, поменяли «робу», а также имя и фамилию, вместе с номером. Стал я совсем другим человеком, что меня и спасло. Освободили меня американцы, предложили любую страну на выбор. Я попросился в Россию, где были у меня мать и брат. Дали мне бумажку «следует в Русскую зону» и отпустили. В русской половине меня сразу же арестовали и посадили, видите ли, молодой человек, опять в лагерь, в один из тех, в каком я уже был.

      И