Ответный удар. Йон Колфер

за тобой.

      – Любуйся сколько хочешь, – нагло заявил Артемис.

      – Можешь не сомневаться, мальчик. Если ты хотя бы плюнешь на одну из дверей, я выгоню тебя из помещения. Принудительно.

      – Ради бога, Курт, – воскликнул Бертольт. – Ты явно переигрываешь. Это же не камеры кабельного телевидения.

      Бертольт проводил их к двери хранилища.

      – Приношу свои извинения за поведение Курта. Он оказался здесь, потому что в спецназ его не взяли. Иногда мне кажется, что он тайно желает, чтобы кто-нибудь попытался ограбить банк, а он смог этому помешать.

      Дверь представляла собой круглую стальную плиту диаметром не меньше пяти метров. Несмотря на внушительные размеры, она открылась от легчайшего прикосновения Бертольта.

      – Идеальный баланс, – пояснил банковский служащий. – Даже ребенок может открыть ее до пяти тридцати вечера, после чего она запирается на ночь. Сейф, естественно, оборудован замком с часовым механизмом. Никто не сможет открыть дверь до восьми тридцати утра. Даже президент банка.

      За дверью хранилища они увидели бесконечные ряды депозитных ячеек всевозможных размеров и форм. На дверце каждой ячейки была предусмотрена квадратная замочная скважина, окруженная светодиодным индикатором. В данный момент все индикаторы были красными.

      Бертольт достал из кармана ключ, который был привязан к его ремню стальной цепочкой.

      – Конечно, важна не только форма ключа, – пояснил он, вставляя мастер-ключ в общую скважину. – Все замки управляются микрочипом.

      Дворецки достал свой ключ из бумажника.

      – Мы можем приступать?

      – Как скажете, сэр.

      Дворецки прошел вдоль ряда, пока не дошел до семисотой ячейки. Он вставил ключ в скважину.

      – Готов.

      – Очень хорошо, сэр, – сказал Бертольт. – По моей команде. Три, два, один. Поворачиваем.

      Они одновременно повернули ключи в замках. Мастер-ключ лишал потенциального грабителя возможности открыть ячейку, завладев одним ключом. Если не повернуть оба ключа в течение одной секунды, ячейку невозможно открыть.

      Индикаторы вокруг обоих ключей стали зелеными. Дверь персональной ячейки Дворецки распахнулась.

      – Спасибо, Бертольт, – сказал Дворецки.

      – Не стоит благодарности, сэр, – сказал, едва не кланяясь, Бертольт. – Я буду за дверью. Существует правило трехминутного контроля, несмотря на то что установлены камеры. Итак, увидимся ровно через сто восемьдесят секунд.

      Как только служащий ушел, Артемис вопросительно посмотрел на телохранителя.

      – Альфонс? – произнес он, едва шевеля губами. – Не помню, чтобы мы согласовывали имя для моего персонажа.

      Дворецки включил секундомер на своем хронометре.

      – Я просто импровизировал, Артемис. Мне показалось, что ситуация этого требует. Позвольте заметить, вы очень убедительно изобразили несносного подростка.

      – Спасибо, старина. Я старался.

      Дворецки достал из ячейки какой-то архитектурный чертеж и развернул его так, что площадь составила почти два квадратных метра. Он держал