Дважды возрожденный. Виктор Борисович Мурич

нет, – она с гримасой боли на лице пытается вертеть головой.

      – Эт самое главное, – вмешивается Стас. – Значит, сотрясения нет. Жить будешь долго и счастливо, – он довольно ухмыляется своей незамысловатой шутке.

      Стас единственный, чудом оказавшийся без синяков и ушибов.

      – Вот это феерверк! – простонал Мотор, держась за разбитый лоб.– Слушай Мичман, чему вас там, на флоте, учат? Я и в кино такого не видел… Точнее не слышал. – Он достал из кармана кожаных штанов большой клетчатый платок и приложил к кровоточащему лбу.

      – Что с гномами? – неожиданно проявляю заботу я, отстранившись от Ани. – Живы?

      – Почти, – отвечает гномиха вытаскивая своего товарища из-под горы пустых деревянных ящиков из под патронов. – Спасибо за заботу.

      Гном что-то яростно сипит, выбираясь из ящичного плена. Вид у него весьма помятый и крайне недовольный. И неудивительно, ящики хоть и пустые, но довольно тяжелые. А в стопке их было десятка два, не меньше.

      – Витек, что-то ты о ней подозрительно беспокоишься, – хихикнул из противоположного угла комнаты Малыш. Он как раз помогает встать тихонько ругающемуся Мише. Рядом они смотрятся забавно. Скелетообразный Малыш с трудом достает до груди долговязому другу. – То ты с ней во дворе обнимаешься, то вот здоровьем интересуешься… К чему бы это? Ориентацию сменил?

      – Просто не хочу, чтобы нас опять обвинили в смерти гномов и нарушении договора, – неловко оправдываюсь я.

      – А-а-а! Ну тогда ясно, – Малыш хитро глянул на меня. – Дело ясное, что дело темное.

      Уже вставший Миша согласно кивнул головой, присоединяясь к этим словам.

      – Да я же ради вас всех… – покраснел я под издевательским взглядом Малыша.

      – Ага, – не унимается Малыш. – И целоваться ты лез к ней тоже ради всех.

      – Малыш, умолкни! – мигом погасил Мичман улыбку на его лице. – Нашел время… Пора уже выглянуть наружу и посмотреть, что получилось, – он махнул рукой Мише, стоявшего ближе всего к бойнице. – Миш, глянь, что там.

      Миша отодвинул защелку, удерживающую каменную пластину, немного приоткрыл заслонку и опасливо выглянул наружу.

      – Ну что там? – не выдержала Рита. – Много живых осталось?

      Миша повернул к нам сияющее радостью лицо и произнес:

      – Хиросима!

      – Что Хиросима? Какая Хиросима? – затараторили все.

      От его слов у меня мороз по коже побежал. Я представил идущего по Пустоши улыбающегося монстра с ядерной боеголовкой в руках.

      – Снаружи Хиросима! Одни обгоревшие трупы остались! – радостно проорал Миша, развеяв мои глупые мысли. – Можно выходить! – и первый ринулся к лестнице ведущей вверх, на смотровую площадку Башни.

      За ним гурьбой повалили остальные.

      Через минуту мы стоим на крыше Башни. Встает неумытое заспанное солнце, желая поскорее узнать, что произошло в его отсутствие. Начинается очередной серый день…

      Остатки побежденной армии тварей улепетывают к горам на всех парах. В аръеграде движутся раненые, оставляя