Бульварное чтиво. Повести и рассказы. Александр Казимиров

подъехал к погосту, заглушил двигатель и направился к сторожке. На стеганных ковриках сидели древние старики с пиалами в руках. Громко причмокивая, они равнодушно встретили вошедшего.

      – Шалом Алейхем, аксакалы!

      Старцы качнули серебряными бородами.

      – Вэалейхем шалом!

      – Чаи гоняете?

      – Чифирим понемногу. Угощайся и ты! – предложил сидевший у «буржуйки» дедок и потянулся за чайником.

      – Спасибо, не хочу – давление скачет. А где хозяин?

      – Сейчас вернется. С дозором обходит владения свои, – ответил по-некрасовски лысый чифирист с куцей бороденкой.

      Будто услышав его слова, жалобно скрипнуло крыльцо, и на пороге появился сторож. Он взглянул на гостя и суетливо обтер о штаны взмокшие ладони.

      – Христос воскресе! – своеобразно поздоровался Агасфер и неуверенно протянул руку.

      – Узнал, презренный! – Гость ответил на рукопожатие.

      – Когда освободишь от суеты житейской? Ведь обещал!

      Молодой человек внимательно рассмотрел генсека коммунистической партии с початком кукурузы и повернулся к сторожу.

      – Не торопись, всему свое время. Прежде всего хочу погулять на твоей свадьбе.

      Агасфер закусил губу и около минуты пребывал в недоумении.

      – Да кто ж за меня пойдет? – Он всплеснул руками.

      – Есть одна фифа, ведет кружок бальных танцев в Доме Культуры. Редкой красоты девица, Саломеей кличут. Слыхал небось?

      – Как не слыхать? У всех сынов Израиля ее имя на слуху.

      Старцы переглянулись. Затем поднялись и в пояс поклонились позднему гостю.

      – Прости, что не признали тебя, Господи! От чифиря башню сносит!

      – Нет вины на вас, отдыхайте с миром! – Мотоциклист снова обратился к Агасферу: – А ты готовься к своему счастью!

      Не прощаясь, он покинул сторожку.

      IV

      Преподаватель хореографии контролировала каждое движение учеников и вносила коррективы:

      – Спинку держите ровно, и ножку, ножку… Вот так! – Она внимательно следила за техникой исполнения.

      Мальчик вращал партнершу, отпускал ее в свободное плавание и снова привлекал к себе. Девочка то крутилась юлой, то грациозно изгибала свое пластилиновое тело.

      – Все, ребята, молодцы! На сегодня хватит!

      В огромное, на всю стену зеркало женщина увидала, как в зал вошел длинноволосый, небритый мужчина в потертых джинсах и клетчатой ковбойке. Не обращая внимания на юных танцоров, он прямиком направился к ней.

      – Здравствуй, Саломея!

      Женщина сникла. Ее красивое лицо с выщипанными бровями потухло, с щек исчез румянец, в огромных глазах поселилась тревога. Не зная, как успокоиться, хореограф с хрустом мяла тонкие длинные пальцы.

      – До свидания, Марья Харитоновна! – попрощались дети.

      Женщина кивнула им и встала возле замолчавшей радиолы.

      – Вы из «Моссада?»

      – Почти, Марья Харитоновна. Надо же, как ты законспирировалась! Должок за тобой,