Красные волки, красные гуси (сборник). Мария Галина

Тетка стояла, прижав руки к груди, байковый халат вылинял на животе, опухшие щиколотки нависают над шлепанцами.

      – Они опять ее включили! Слышишь, пол дрожит?

      Соседи за стеной были тихие приличные люди, он – бухгалтер на кондитерской фабрике имени Розы Люксембург, она – сестра-хозяйка в санатории «Красные зори». Но тетка полагает, что у них есть кладовка, замаскированная висящим на стене ковром, и в этой тайной кладовке стоит машина, которая облучает всех секретным излучением. Поэтому тетка слышит голоса. Пока что эти голоса говорят ей обидные, но неопасные вещи, но я боюсь, в один прекрасный (это я фигурально выражаюсь) день голоса скажут ей что-то такое, что она пойдет на кухню и возьмет там хлебный нож, который регулярно носит к точильщику, время от времени наведывающемуся в наш двор…

      Добрый румяный врач, бывший одноклассник дяди Миши, расспрашивал маму и папу обо всех родственниках, но тогда никто еще не знал про машину, которая облучает тетю Валю. Просто удивлялись, с чего бы это вдруг она поменяла хорошую двухкомнатную квартиру в центре на эту, у базара? А оказывается, там за стеной тоже стояла машина. На какое-то время тете Вале удалось от нее избавиться, но потом ее секретно перевезли сюда.

      – Ничего там нет, тетя Валя, – сказал я как можно убедительней.

      – Ты нарочно это говоришь?

      – Это трамвай. Слышите, он проехал?

      Она ушла, покачивая головой и что-то бормоча себе под нос. Я вновь открыл «Вокруг света», но сосредоточиться уже не мог – в голову лезли всякие глупости. Поэтому я встал и крикнул тетке в кухню:

      – Я пойду прогуляюсь, тетя!

      – Ночью? – в ужасе спросила тетка.

      Еще девяти не было; с теткиной точки зрения – глубокая ночь.

      – Я ненадолго. Чтобы заснуть.

      Это ей как раз понятно. Она сама мучается бессонницей.

      – И зайди к ним. Как бы попроси соли. Может, им станет стыдно, наконец? – говорит она мне вслед.

* * *

      Я думаю, если мне завязать глаза и несколько раз повернуть, взяв за плечи, как поворачивают человека, играющего в жмурки, то я все равно безошибочно определю, в какой стороне море…

      Листья акации над головой мелко тряслись сами по себе. На канализационном люке сидела, посверкивая глазами, кошка.

      И вновь это ощущение, что кто-то смотрит мне в затылок.

      Я обернулся – никого.

      Зато увидел вывеску, она горела малиновым светом, тень дерева рассекала ее надвое.

      Сонная аптекарша за прилавком читала «Роман-газету».

      Днем, когда у прилавка толпился народ, я не решался. Неловко.

      Сейчас, оказывается, тоже неловко. Я прокашлялся:

      – Мне это… Ну, изделие. Номер…

      Я понял, что забыл номер.

      – Презервативы ему нужны, – сказал кто-то звонким голосом.

      Я покраснел и кивнул. Девушка стояла рядом, кофточка с золотой нитью облегает грудь, юбка туго натянута на ягодицах.

      – Четыре копейки в кассу. – Аптекарша стала выбираться из-за