Красные волки, красные гуси (сборник). Мария Галина

им вслед.

      Они медленно катили по Лондону, ветер развевал волосы Джин, такие светлые, что седина казалась почти незаметной.

      – Я не хотел тебе говорить, – Дойл обнял ее за плечи, – но теперь, наверное, можно. Я нашел очень сильного медиума. Очень сильного, почти как Лили. И вчера… Я сказал тебе, что иду в клуб, но я был на сеансе. И мы говорили… Малькольм был там. Он сказал… сказал… помнишь, ты провожала меня в Америку? Мы тогда таились от всех. И вы с Малькольмом спустились в каюту, а я был на палубе с Кингсли и бедняжкой Туи, и ты… поставила цветы на столик, и поцеловала подушку с двух сторон, чтобы я спал среди твоих поцелуев. Это правда, дорогая?

      – Да, – прошептала Джин. В ее глазах стояли слезы. – Да…

      Над головой торжественно сияло небо. Толпы народа стояли вдоль обочины, приветствуя его, доктора Дойла, человека, принесшего Благую Весть, зримые и незримые, и все были здесь – и Малькольм, и Дик, и Иннес, и Кингсли, и Лили Лодер-Саймонс улыбалась мягкой улыбкой, прижимая к вискам тонкие руки…

      – Если бы они знали, – доктор Дойл окинул взглядом толпу, – если бы они только знали!

      (Для написания этого рассказа использована биография Конан Дойла Джона Диксона Карра.)

      Заплывая за буйки

      Никогда не думал, что в такой конторе будет такой стол. Обшарпанный, из ДСП. И что в коридоре будет висеть стенгазета «Навстречу съезду».

      Наверное, их этому специально учат, такой особой утомленности во взгляде. Им с нами скучно, они про нас все знают. Неужели и правда знают?

      Фамилия его была Иванов – они все Ивановы, такая порода. А если не Ивановы, то Петровы.

      – Караванов Альберт Викторович, – скучно сказал он, глядя в какие-то бумажки.

      Я молча кивнул. В горле пересохло.

      – Студент калининского пединститута. Исторический факультет.

      – Ага.

      – На данный момент в академотпуске.

      – Ага.

      – Посещали семинар профессора Литвинова.

      Я думаю, Литвинов виноват. Он же знал, что могут быть неприятности. И не только у него. Говорят, он просто хотел подгадить ректору, которого терпеть не мог. Вот и подгадил.

      – К нам приехали месяц назад. Проживаете у тетки по матери, Валентины Перепеличко. Временно прописаны.

      – Ну, да…

      Зачем это ему? Неужели знает?

      – Почему не встали на учет?

      – В военкомат? Я не… у меня справка.

      – В районный диспансер.

      – Я… встану.

      Я так и думал! Значит, когда я говорил родителям, что за мной следят, что в очереди, в автобусе, на перекрестке мне попадаются одни и те же лица, что встреченные скашивают глаза, увидев меня, и поспешно отворачиваются…

      «Типичный бред преследования», – сказал румяный доброжелательный врач, бывший одноклассник дяди Миши, приглашенный как бы попить чаю. И тут же увел с собой.

      – Временно работаете библиотекарем…

      – Да. Я…

      – Районная библиотека. Приморский район.

      – Да, но это…

      – К вам часто заходит некто