Истребивший магию. Юрий Никитин

на лбу собрались глубокие морщины.

      – Все наладила? – спросил он, не поднимая головы. – Молодец…

      – Да уж не стала ждать пожара, – огрызнулась она.

      – Его бы не было, – хладнокровно сказал он. – Свеча бы погасла, ковер от такой не загорится.

      – Почему?

      – Грязи слишком много, – объяснил он. – Ты к стенке ляжешь или с краю?

      Она расправила плечи, так лучше видна ее изумительная грудь, и сказала грозно:

      – Опять?

      – Опять или снова, – ответил он рассеянно. – Всегда путался, как правильно?.. Это Таргитай чувствовал слова и так их прилаживал одно к другому, что сверкали – куда там самоцветам… А от меня этот дивный дар ускользает…

      Она ощутила разочарование, он так легко менял тему, даже не ухватившись за прекрасную возможность поторговаться насчет постели, кому где и зачем, у нее на все случаи заготовлены хлесткие ответы, настолько отточенные, что… ну попадись, гад, попадись, пожалуйста!

      Он все прихлебывал компот, откуда только и берется в его кружке, поглядывал в окно. Погасли огни уже во всех окнах домов на той стороне улицы, но Олег что-то выжидал, высматривал в темноте, а она уже извертелась на табуретке.

      – Ладно, – сказала она наконец, – раз ты все не решаешься предложить мне спать на кровати, а сам ляжешь на полу, то я, подумав, принимаю твое твердое и такое благородное решение. Здесь два одеяла, но мне хватит и одного.

      – Спасибо, – произнес он безучастно.

      Она сказала с разочарованием, мог бы и побороться за место рядом с нею в постели, там трое поместятся:

      – Отвернись!

      Он спросил с удивлением:

      – Зачем? Фокус покажешь?

      – Никаких фокусов. Я раздеваюсь.

      – А-а-а, – протянул он и уставился в окно, хотя и так сидел спиной к кровати. – Давай…

      Глава 12

      Она раздевалась медленно, но этот гад даже глаз не скосил, чтобы ее рассмотреть хоть мельком. Она разочарованно скользнула под одеяло и натянула его до подбородка. Оставалась надежда, что хотя бы попытается полезть к ней, и тогда она врежет, как она умеет, выскажет все, что думает о мужском хамстве, их надуманном чувстве превосходства…

      Когда ее глаза начали слипаться, хотя старательно не давала себе заснуть, чтобы не пропустить момент, когда начнет укладываться на полу он сам, волхв вздохнул и поднялся, огромный и мрачный в пламени свечи.

      Черная тень заметалась по стенам, прыгая с одной на другую и жутко изламываясь на потолке. Волхв дунул, пламя свечи испуганно присело к фитилю, в комнате стало темно, словно в наполненном угольной пылью подвале.

      – Пора, – услышала она в темноте глухой голос, а затем тяжелый вздох, словно волхв очень не хотел того, что последует за этим «пора» или «надо».

      Она проворчала:

      – Конечно, давно пора спать…

      По незаметному движению спокойного воздуха она ощутила, как он оглянулся в ее сторону.

      – Ты еще не спишь, – раздался его тихий голос, – воробышек?.. Спи. А я пройдусь немного.

      Она