Истребивший магию. Юрий Никитин

опустится перед нею на стол, торопливо схватила деревянную расписную ложку.

      – Как вкусно пахнет!

      – Еще не то скажете, – ответила женщина с мягкой улыбкой, – когда отведаете…

      Исчезла она тихо и неслышно, деликатно оставив гостей наедине. Барвинок торопливо хлебала борщ, восторгалась, нахваливала, Олег ел молча, не смаковал, что слегка задело Барвинок, будто она сама все приготовила и потому ждет заслуженных похвал.

      Он посмотрел на нее поверх миски, на губах проступила улыбка, но глаза остались строгими и серьезными.

      – Вообще-то мне село тоже понравилось, – произнес он задумчиво. – Ни единой шуточки… Люблю сурьезных.

      Она едва не уронила ложку.

      – Что?

      Он пожал плечами.

      – Да меня упрекали как-то, что шуток не понимаю. А здесь, как вижу, никто не понимает. Или все не понимают, как правильнее?

      Она старательно работала ложкой, едва нашла момент, чтобы возразить быстро и уверенно:

      – Да какая разница? Говоришь, ни единой шуточки не услышал? Ну ты и чурбан…

      – А ты?

      – Я? – спросила она обиженно и опустила ложку. – Я похожа на чурбан? Это у меня фигура, по-твоему, чурбанистая или я вся чурбан? Что ты хотел сказать?

      Он напомнил сдержанно:

      – Говоришь, шуточки слышала?

      – Ну конечно! – воскликнула она.

      – Например?

      – Да пожалуйста!

      Она запнулась на полуслове, нахмурилась. Он наблюдал, как на ее лобике собирались морщинки, теснили одна другую, брови то поднимались, то сдвигались на переносице.

      – Ну-ну, – подбодрил он.

      Она сказала растерянно:

      – Я просто не запомнила. У меня такая память, шутки люблю, но запомнить не удается.

      – Так-так…

      – Не может быть, – заговорила она горячо, – чтобы не было шуток! Я просто не запомнила, вот и все. У меня память такая, особенная.

      – Ты ешь-ешь, – сказал он и указал взглядом на тарелку. – А то остынет. Я тоже не запомнил, но еще и не слышал. А память у меня, знаешь ли, как у большого и очень голодного слона. Еще много поместится в такую голову. Не отвлекайся, не отвлекайся. Как-нибудь потом объясню. Это такие звери, единственные на белом свете, что не умеют прыгать. Даже подпрыгивать. Так вот, шуток не было вовсе. Хотя в таком богатом и сытом селе… гм…

      Она сказала в тарелку:

      – Глупости! Вот выйдем сейчас на улицу, сам убедишься.

      После борща было жареное мясо только что со сковородки и с ароматно пахнущей гречневой кашей, а потом охлажденный в глубоком погребе компот из яблок.

      Из-за стола поднялись настолько отяжелевшие, что Барвинок украдкой посмотрела на роскошно широкую кровать. Если волхв предложит отдохнуть после такой обильной трапезы, отказываться глупо, все-таки они не только что с постели, а проделали долгий путь, устали, как набегавшиеся волки…

      – Ну вот, – произнес он с удовлетворением, – наконец-то закончили. Жаль, уже темнеет, а то бы самое время в дорогу.

      Она поежилась, здесь