Боги ушли, твари остались. Михаил Рогожин

чувство единения, когда две половинки целого мгновенно стремятся совместиться.

      – Я тоже, – прошептал он. Подозрения, мучившие его всю ночь, вопросы, на которые он хотел потребовать ответа, ревность, вспыхнувшая с первого взгляда, всё это захотелось отодвинуть как можно дальше. Дать возможность сердцу ощутить тот восторг, казавшийся давно похороненным, но мгновенно воскреснувший и не требующий доказательств. Поэтому, вместо того, чтобы спрашивать, Альфред принялся оправдываться:

      – Я пытался разыскать тебя. Обращался в министерство. Мне подтвердили, что ты арестована, как враг народа. Я сразу понял, что из-за меня. Тогда ещё не было войны. Когда подписали договор, я даже написал в ваш НКВД, но никто не ответил… наверное, это еще больше навредило тебе.

      – Не знаю. Мне в лагере об этот не сообщали.

      – Да, всё из-за меня, нам нельзя было открывать наши отношения. Ты бы осталась в Липецке, сейчас я бы освободил тебя.

      – О чём ты, Альфред? Прошло десять лет! Какой Липецк!

      – Всё равно, мы поступили глупо. Я не подумал, а должен был понимать…

      Прошлое казалось далёким, но для них оно было намного ближе, чем окружающая действительность. Он боялся задавать вопросы, а Аделия при всём желании не смогла бы выдавить из себя ни малейшего признания, способного оттолкнуть его от неё.

      Редкие прохожие старались не смотреть в сторону обнявшейся парочки, слишком нелепо это выглядело среди бела дня. Они продолжали стоять, прижавшись друг к другу мокрыми щеками, стараясь отдалить минуту неизбежных объяснений.

      Франц заметил их издалека. Невольно остановился в тени веток раскидистой липы. Когда он в холле случайно столкнулся с Альфредом, то понял, что выстроенная интрига близка к кульминации. Поначалу хотел оттянуть развязку и сослаться на недомогание жены, оставшейся в номере. Этот ход давал возможность прощупать противника. Выяснить, к какому развитию ситуации он готов. Остались ли в нём какие-то чувства к давно утраченной невесте. И каково сегодня его восприятие Аделии. Так Франц и собирался сделать. Но когда увидел обращенный к нему страдальчески-молящий взгляд Альфреда и услышал его прерывистое дыхание, скомкавшее вопрос: «Где ваша жена?», решил положиться на интуицию и безразлично ответил:

      – Прогуливается в парке.

      Сейчас, наблюдая из своего укрытия, с удовольствием отметил, что вроде интуиция не подвела. Достал из кармана припасённую для особых случаев сигару, раскурил и принялся терпеливо наблюдать.

      Альфред первым нарушил молчание:

      – Когда ты вышла замуж?

      – Иначе сгнила бы в лагере, – пробормотала она, опустив всё, что скрывалось за этой фразой.

      Альфред отстранил Аделию от себя, взял за руку и опустился вместе с ней на скамейку. Франц понял, что назревает серьезный разговор, и вышел из тени липы. Расслабленно-прогулочной походкой направился к ним. Отсалютовал поднятой вверх рукой с зажатой между пальцами сигарой.

      – Рад, что наше знакомство продолжается. Жена так часто хандрит в последнее время…

      Альфред смущенно встал:

      – У неё на глазах были слёзы.

      – О,