Главная партия для третьей скрипки. Анна и Сергей Литвиновы

комнату, где лежит труп?.. А если все агенты бесцеремонны, как эти двое? Им только позвонишь – а они определят телефонный номер, адрес? Явятся в квартиру, начнут давить на нее – всей толпой?

      – А у нас и с полицией связи, и с поликлиникой, и с собесом, – продолжали заливаться соловьями чернокостюмные. – Быстренько вам и справочку о смерти выдадим, и компенсацию от государства оформим.

      Нет. Лучше побыстрее со всем покончить.

      Арина, морщась, проглядела каталог гробов. Выбрала венок. Кладбище. Согласилась, что маме обязательно будет нужен хороший макияж.

      – Кафе можем хорошее посоветовать, для поминочек. – Напирали парни. – Всего две с половиной тысячи с персоны.

      Ну и цены у них!

      – Нет, кафе мне не нужно, – твердо произнесла Арина.

      Да и вообще она не знала, кого звать на похороны. Близких подруг у мамы не было. Приглашать соседок? Бывших коллег? Своих сослуживцев из оркестра?

      Измученными глазами посмотрела на парней, попросила:

      – А можно… все это потом? Мы ведь не сегодня ее хоронить будем.

      – Нет, нельзя! – дружно возмутились агенты. – Обо всем надо сразу договориться. Праздники. Народ мрет. Автобусов нет. Могилы копать некому.

      Циничным мальчикам совсем плевать на ее горе. Они пришли сюда работать. Кстати. А чем им платить?

      Арина растерялась. Декабрьская зарплата иссякла. Январскую еще не выдали. У мамы в ящике тумбочки всегда лежат деньги на хозяйство, но там от силы десять тысяч. Остальное на сберкнижке. Банк первого января, разумеется, не работает.

      Едва заикнулась, что мало денег, парни оживились еще больше:

      – Ничего страшного! Оформим микрокредит.

      Мама и про это рассказывала. Чуть ли ни тысячу процентов потом придется заплатить.

      – Да что вы, девушка! – обиделись похоронные агенты. – Ставка, как в банке. Один процент в день.

      «Почему у меня нет друзей? Нет мужа? Нет вообще никого?!» – в отчаянии думала Арина.

      Она подписывала какие-то бумаги, но думала совсем не про похороны. Что она будет делать – да хотя бы сегодня вечером, когда тело мамы увезут в морг?

      Смотреть – одна! – телевизор? Читать книгу? Играть на скрипке?! Заканчивать мамину вышивку?

      Ей казалось: мамин дух сейчас тут, в кухне. Сидит на табуретке, жалостливо смотрит на дочь.

      С кем ей теперь поболтать? Кто погладит ее по голове? Кто пуговицу пришьет, наконец? Арина даже этой нехитрой науке не научилась. Зачем – если мама с иголкой-ниткой управлялась куда ловчее.

      – Может, ты мне хотя бы приснишься, – пробормотала дочь.

      – Итого с вас сто тридцать четыре тысячи, – подвел итог похоронный агент.

      Сумасшедшая сумма. Но мама всегда говорила: похороны стоят дорого. Только откладывать на них так и не начала.

* * *

      Пятого января в полдень Арина стояла на Крымском мосту. Всю ночь была пурга, и сейчас девушку со всех сторон обступала засахаренная в снегу Москва. Крыши машин одеты в белые шапки, старушки-оригиналки отряхивают от светлого пуха зонты, и только