Главная партия для третьей скрипки. Анна и Сергей Литвиновы

Арина велела ему замолчать. Вышла из гостеприимного дома. В бодром темпе дошагала до первого встретившегося кафе. Вошла, заказала огромную пиццу с креветками и поймала себя на том, что улыбается. Тоже впервые со дня маминой смерти. Да и раньше она улыбалась нечасто.

      Когда поела, вышла на улицу. Привычно достала сигареты. Вынула одну, прикурила. И вдруг почувствовала – ничего более мерзкого она не пробовала никогда в жизни.

      Раскашлялась, вышвырнула пачку и зажигалку в урну. И зачем она травила себя столько лет?

* * *

      Первый день после новогодних каникул на работе прошел предсказуемо. Коллеги наперебой хвастались, как провели праздники. Первая скрипка, старая и толстая тетка, позволила себе Таиланд, виолончелистка-стажерка – юная и большеглазая – уела старшую коллегу Мальдивами с новым другом. Горнолыжники уезжавшие форсили перед теми, кто позволил себе только ближнее Подмосковье. Трубачи, все как один, явились с красными лицами – говорили, что обветрились на зимней рыбалке. Запах перегара подтверждал: действительно, пили. А предъявить рыбу никто не требовал.

      Арина в общих бахвальствах традиционно не участвовала. Пока мама была жива, на зимние каникулы они по Золотому кольцу путешествовали. Или по монастырям. Подобные маршруты в оркестре не слишком котировались. Но Люська, с которой рядом сидели, все-таки поинтересовалась:

      – А ты как время провела?

      – Четвертого января маму похоронила, – буркнула Арина.

      – Ой! – растерялась коллега. – Мои сочувствия. То есть соболезнования.

      – Спасибо, – с каменным лицом отозвалась Арина.

      Больше третью скрипку никто не беспокоил. Ближе к концу рабочего дня подошел дирижер, велел:

      – Зайди завтра в бухгалтерию. Там тебе матпомощь.

      Взглянул пристально:

      – Чувствуешь себя нормально? Работать можешь?

      – Вроде не фальшивлю, – вымученно улыбнулась Арина.

      – Правильно, – похвалил шеф. – Молодец. Держи себя в руках.

      Еще неделю назад от столь скудных слов поддержки она бы заревела в три ручья. Но сейчас за плечами была почти неделя в антикризисном центре.

      Арина ходила туда каждый день. К девяти утра, как на работу.

      Терпеливо сносила множество глупостей. Пели мантру – каждый день разную, но по сто раз. Проводили женские практики – раскрывали, с помощью упражнений и песнопений, центр энергии. Расположен он был в неприличном месте, Арина страшно смущалась. Слушали лекции Балаева – очень странные, все в кучу. История древних инков мешалась с горячими призывами не есть глютен. Разумная, на первый взгляд, теория чакр прерывалась горячими призывами не вставать позже пяти утра. «Я леплю из вас совершенных людей», – любил повторять Лев Людовикович.

      Паства благодарно кивала. Но Арина видела: все, как и она, ждут десерта. Медитации. Выхода в потусторонний мир.

      Ученики лягут на маты, гуру достанет свою поющую чашу – и можно будет улетать. Прочь с земли. В рай.

      Правда, рай общественный оказался куда скромнее персонального – того, что Балаев устроил ей в день знакомства. Маму