Напряжение растет. Владимир Ильин

рыкнул наставник тем самым голосом, после которого всегда хотелось сесть прямо и усиленно решать задачи. – Зачем тебе алиби, если они прекрасно помнят твое лицо?!

      – Да мне не для них, – отмахнулся я.

      – Очень интересно, – сардонически хмыкнул старик. – А для кого же?

      – Я имею право хранить молчание!

      – Предлагаю сделку – ты говоришь мне чистую правду.

      – И? – Я настороженно ожидал продолжения.

      – На этом сделка заканчивается.

      – Так себе предложение. – Подыскав в гардеробе целую майку, шустро натянул ее на себя, накинул рубашку.

      – Зато я всем скажу, что ты был все это время в саду, в этой деревянной коробке на дереве.

      – Это штаб!

      – Хорошо-хорошо! – поднял он руки вверх.

      – Да говорите, что хотите, – буркнул я, застегивая пуговицы на рубашке. – Я вам сразу сказал, не мое это – школа.

      – Школа необходима, – ввернул старик поучительный тоном. – Как и высшее учебное заведение. Они дают навыки общения и социализации, плюс знания.

      – А морды бить – это общение или социализация?

      – Скорее, второе, – осторожно произнес он.

      – Так директору и скажу, – качнул я головой.

      – Но школа как раз учит искать способы решения конфликтов без драки. Доказывать свое мнение в дискуссии, а не на кулаках!

      – Да понял я, – вздохнул, надевая домашние брюки.

      – Так для чего тебе нужно было алиби?

      – Да этот, Пашка, хвастал, какой у него отец крутой. И корабли у него большие. – Я поправил штанину и застегнул ремень. – Богатые они. И охрана его встречает-провожает каждый день.

      – Просто так хвастал? – уточнил старик. – Ты ничего ему не говорил?

      – Угу. Я же пешком пришел и пешком собрался уходить. Он ведь не знал, что мы в трех минутах от школы живем, думал, на остановку иду. Вот и начал друзьям рассказывать, что вот такие будут ему служить и трюмы, когда вырастут, драить на его корабле. Мы поспорили. Я сломал ему нос. Потом я сломал носы его друзьям. Потом я сходил в порт и затопил его корабль.

      – Нет, в целом ты прав… Что?! К-какой корабль?!

      – Там на борту герб, как у Пашки на лацкане формы. Большой такой корабль, – очертил я руками силуэт. – С кучей контейнеров.

      – Так, – закрыл учитель глаза.

      – Да никто не видел, – пожал я плечами.

      – Как. Можно. Не. Заметить. Тонущую. Баржу?! – отчеканил он фразу.

      – Так там нефтяной танкер горел, ничего же не видно.

      – Максим!!!

      – … А танкер врезался в баржу. Там людей уже не было – рулить некому, все на берег ушли.

      – Еще что-нибудь ценное пострадало? – Старик начал массировать себе виски.

      – Бабочка моя, – вздохнув, я погладил чуть потемневший алый лепесток ткани. – Но вроде еще можно отстирать. Пара нитей, правда, совсем закоптилась. Или мне кажется?

      – Максим!!! Ладно. Стоп. – Он с силой провел ладонями