Напряжение растет. Владимир Ильин

залез тремя пальцами себе в рот и выщелкнул нижний коренной зуб.

      Керамический ключ блеснул слюной – там, где полагалось быть корню, стоял витой стержень с десятком насечек на нем. Через секунду ключ, упрямо удерживаемый дрожащими руками, вжался острием прямо в поверхность стены. И глухая поверхность без единой трещинки и щели будто сдалась чужой воле, протаяла и приняла ключ в себя.

      Плоскость вздрогнула, медленно заскользила внутрь. Только тогда старик позволил себе рухнуть на пол, не спуская взгляда с открывающегося лаза. То, что было великой надеждой рода, но стало его великим проклятием, получит шанс забрать души его врагов. Тех, кто дал слово, но не уследил за жизнью его жены. Слово… Нарушено…

      – Лида…

      Каменная плита скользнула вбок. И старое зло с гулом вдохнуло воздух нового тысячелетия.

      Глава 1

      Спустя тринадцать лет после открытия тайника

      Бледно-розовая вода стекала по эмали раковины, унося вместе с прохладой грязь и боль, затаившуюся в разбитых пальцах. Из зеркала хмуро поглядывало отражение – растрепанное, в порванном костюме, без пуговицы на воротничке рубашки, со сбившейся набок алой бабочкой.

      – Как первое сентября? – бесшумно появился за спиной старик.

      – Было интересно, – поделился я впечатлениями.

      – Познакомился с классом? – без особых эмоций спросил он, доставая из шкафа справа от зеркала две стерильные упаковки и антисептик.

      – Кое с кем.

      Мои руки легли на предложенное им полотенце и были аккуратно освобождены от влаги.

      – Как они тебе? – Наставник сноровисто наложил мазь и теперь бинтовал правую. – Вот тут придержи, вот так.

      – Дружные, – поморщился я от прикосновения ткани.

      – Один за всех? – поднял взгляд мой учитель, домоправитель, а теперь еще и врач.

      – Все за одного, – пожал я плечами, подставляя другую руку.

      – О чем спорили?

      – О различиях между людьми. Вот тут немного давит.

      – Сейчас лучше? – поправил он узел.

      – Да, спасибо. – С искренней признательностью я посмотрел на плотные, похожие на варежки, повязки.

      – Хоть не на уроке спорили? – Старик строго глянул на меня.

      – В парке спорить удобней.

      – Тогда ладно, – вздохнул он спокойно. – И что, отличаются люди?

      – Если очень сильно настаивают на своем, то да.

      – Чем же? – поинтересовался учитель, складывая перевязочные материалы обратно в шкаф.

      – Разбитым носом. Хотя они что-то говорили про происхождение и право приказывать.

      – Вот как, – старик досадливо пожевал губами. – Впрочем, я примерно так и представлял. Час назад к воротам подъехали две машины, постояли, полюбовались на княжий щит над калиткой и усвистали по своим делам. Почему-то сразу на тебя подумал.

      – Чуть что – сразу я?! – искренне возмутился, покидая ванную комнату.

      – Потому