Черная девочка. Елена Усачева

расставила – на подоконнике, на столе, а еще на столешнице, около плиты и наверху, на вытяжке. Новая скатерть. Занавески раздвинуты. Под салфеткой ждут своего часа чашки, собранные на стопке блюдец, в холодильнике – торт, ваза с конфетами спрятана в шкаф. Что этим девчонкам не так?

      – У меня все отлично! – бодро отозвалась Женька.

      – А как же крест? Чего это тебе все время смерть выпадает?

      – Кому выпадает крест, тот долго живет. Давай!

      – Правда? – Зая стянула лист со стола. Все завороженно следили за ее руками. Снова заорал кот.

      – Чего это с ним? – Полинка нервно передернула плечами. – Как будто недоволен чем?

      – Что гости пришли! – Женька не выдержала: – Вы как будто специально все это устраиваете. Не хотите гадать – не надо. Давайте сразу чай пить!

      – Ой! – поймала ее за руку Вава. – А я хорошее гадание знаю. Там как раз кот нужен. Коты чувствуют потусторонность. Надо что-нибудь для себя решить и позвать кота. Если он порог левой лапой переступит – задуманное осуществится. Правой – ничего не получится. Давайте?

      Зая с облегчением бросила скомканный лист бумаги под стол и подняла руку словно на уроке.

      – У меня! У меня есть задуманное! – заторопилась она.

      – И у меня есть! – оттолкнула ее Полинка.

      – А я даже сказать могу, – вылезла вперед Вава.

      – Кота тащи! – крикнула Рита.

      – Ждите! – Женька выскочила за дверь.

      Заглянула в гостиную. Папа дремал в кресле перед телевизором. На экране что-то взорвалось.

      – А? – шевельнулся папа на шум. – Дочь, ты? Что у вас там?

      – Отлично. Вафля где?

      Папа потянулся:

      – У балкона бесится. Там, наверное, голуби прилетели. – Папа вгляделся в дочь: – А чего ты такая растрепанная?

      – Папа! – всплеснула руками Женька. – Ты ничего не понимаешь!

      Она вышла в коридор, шагнула к спальне. Здесь на кровати в позе лотоса сидела мама. Глаза закрыты, шумно дышит носом.

      – Сорок восемь, сорок девять, – ровным голосом произнесла она. – Чего ты?

      – Вафлю ищу. Он тут?

      – Под кроватью. Кажется, он там себе туалет устроил. Надо наказать.

      Все это было сказано ровным голосом, с закрытыми глазами.

      Женька опустилась на четвереньки – и чуть не въехала в край кровати лбом от неожиданности. Варфоломей стоял, насколько ему позволяла высота, пыжил спину, яростно разевал пасть и смотрел сумасшедшими глазами.

      – А чего это с ним? – прошептала Женька.

      – Голуби на балконе. Ты его на кухню возьми, он успокоится.

      Варфоломей не издавал ни звука, но упирался изо всех сил. Когти царапали по паркету, хвост завивался, хватаясь за воздух. Затих, когда Женька прижала его к себе. И только сердце продолжало бешено колотиться.

      – Все хорошо, хорошо, – шептала Женька в рыжую макушку. – Ты нужной лапой шагни, ладно? Вот эта – левая, – покачала она расслабленной кошачьей лапой. – С нее идти надо. А это, – она сдавила правую так, что кот дернулся, – лишняя, с нее идти не надо. Понял?

      Кот