Черная девочка. Елена Усачева

сережки показала. Красивые они у нее.

      «Не считается палочка, – решила Женька и выбралась из-под стола. – Не считается, потому что Ритка с сережками: нет духов, не пришли, ничего не сказали».

      Она повернулась к окну. Показалось – форточка качнулась, открылась шире, потянуло холодом. И вдруг резко захлопнулась. Женька вздрогнула, зажмуривая глаза. А когда посмотрела – форточка оказалась плотно закрыта, нечему тут было хлопать. Сглотнула, прогоняя непонятный страх.

      – Ладно! – хрипло произнесла она, отставляя плошку в сторону. – Гадаем по книге. Это всегда точная вещь.

      Книга была подготовлена. Пушкин. «Евгений Онегин». У кого как не у Александра Сергеевича спрашивать совета.

      – А убрать все? – вредничала Полинка.

      – Потом уберем! – Чего это Полинка сегодня такая вредная? – Короче! – Женька раскрыла зеленый томик. – Говорите страницу и номер строки.

      – А чего Пушкин? – Полинка и здесь была недовольна. – Взяли бы кого поприличнее.

      – Потому что в «Онегине» есть все – и богатство, и любовь, и смерть. – Полинку хотелось стукнуть. Как раз поэмой и припечатать. – А не веришь – можешь вообще отсюда уйти.

      Странный у них вечер. Собрались и сразу начали ссориться. И все как нарочно – то украшения не хотели снимать, то пуговицы на манжетах расстегивать, то Полинка в прихожей к зеркалу прилипла.

      Прищурившись, Полинка глянула на книгу, оценивая ее объем:

      – Хорошо. Я начну. Пятьдесят, третья сверху.

      Зая заскрипела стулом.

      – Тише, – напомнила Рита, прикрывая пустые уши. Без сережек ей было холодно, сквозняк пробирал по затылку.

      – Чем меньше женщину мы любим,

      Тем легче нравимся мы ей,

      И тем ее вернее губим

      Средь обольстительных сетей, —

      отчеканила Женька.

      – Это чего? – обиделась Полинка.

      – Парни к тебе близко не подойдут, – злорадно сообщила Зая.

      – Это еще к кому не подойдут! – пошла на повышение голоса Полинка.

      – Тише, – Рита сделала страшные глаза. – Чего я, зря сережки снимала – вы так орете?

      – Это не я! – радовалась Зая.

      – А кто? – напирала Полинка.

      – Да прекратите вы! – Женька замахнулась книгой, готовая доказать, что классика – это тяжело.

      – Мне двадцать пять, сверху сразу, – вклинилась между спорящими Вава.

      – Моя очередь! – заголосила Зая.

      Женя стала читать:

      – Он верил, что душа родная

      Соединиться с ним должна,

      Что, безотрадно изнывая,

      Его вседневно ждет она.

      Вава зарделась. Томно прикрыв глаза, она откинулась на стену. Губы ее расплылись в широченной улыбке.

      – Врешь ты все! – потянулась к книге Полинка. – Ты даже страницу не посмотрела!

      Женька подняла руки, чтобы до книги нельзя было допрыгнуть, радостно бросила Полинке:

      – Тебе что? Будешь орать – всех распугаешь!

      – Слушайте, как будто сквозняк. –