Фамильная честь Вустеров. Радость поутру (сборник). Пелам Вудхаус

сейчас? Обществу известен Вустер, срывающий с полицейских каски. Потом Вустера обвинили в том, что он ворует сумочки. Но этого мало, тетке захотелось познакомить мир с Вустером, который приезжает погостить в дом мирового судьи и в благодарность за его хлеб-соль крадет у него серебряную корову. Какая гадость! – праведно негодовал я.

      – Очень неприятное положение, сэр.

      – А интересно, Дживс, как примет меня старикашка Бассет?

      – Будет любопытно наблюдать за его поведением, сэр.

      – Не выгонит же он меня, как вы думаете? Ведь я как-никак получил приглашение от мисс Бассет.

      – Конечно, не выгонит, сэр.

      – Однако вполне возможно, что он глянет на меня поверх пенсне и с презрением хмыкнет. Не слишком вдохновляющая перспектива.

      – Да уж, сэр.

      – Я что хочу сказать? Ведь и без этой коровы я попал бы в достаточно затруднительные обстоятельства.

      – Вы правы, сэр. Осмелюсь поинтересоваться, в ваши намерения входит выполнить пожелание миссис Траверс?

      Когда ведешь автомобиль со скоростью пятьдесят миль в час, ты лишен возможности в отчаянии воздеть руки к небу – только так я мог бы выразить обуревавшие меня чувства.

      – Никак не могу решить, Дживс. Совсем измучился. Помните того деятеля, которого вы несколько раз цитировали? Ну, он еще чего-то там жаждал, потом про трусость – одним словом, из кошачьей пословицы.

      – Вы имеете в виду Макбета, сэр, героя одноименной драмы покойного Уильяма Шекспира. О нем сказано: «В желаниях ты смел, а как дошло до дела – слаб. Но совместимо ль жаждать высшей власти и собственную трусость сознавать? И хочется, и колется, как кошка в пословице».

      – Вот-вот, это про меня. Я сомневаюсь, колеблюсь, – Дживс, я правильно произнес это слово?

      – Безупречно правильно, сэр.

      – Когда я начинаю думать, что меня отлучат от кухни Анатоля, я говорю себе: была не была, рискну. Потом вспоминаю, что в Тотли-Тауэрсе мое имя и без того смешали с грязью, что старый хрыч Бассет считает меня последним проходимцем, отпетым жуликом, который тащит все, что под руку попадается, если оно только не приколочено гвоздями…

      – Прошу прощения, сэр?

      – Разве я вам не рассказывал? Мы с ним вчера снова столкнулись, да еще похлеще, чем в прошлый раз. Он меня теперь считает настоящим уголовником, врагом общества номер один, ну, в крайнем случае, номер два.

      Я кратко пересказал Дживсу вчерашнее происшествие, и вообразите смятение моих чувств, когда я увидел, что он усмотрел в нем нечто юмористическое. Дживс редко улыбается, но сейчас его губы начала кривить несомненная усмешка.

      – Забавное недоразумение, сэр.

      – Вы сказали «забавное», Дживс?

      Он понял, что его веселье неуместно, мгновенно стер усмешку и вернул на лицо выражение строгое и почтительное.

      – Прошу прощения, сэр. Мне следовало сказать «досадное».

      – Вот именно.

      – Понимаю, каким испытанием оказалась для вас встреча с сэром Уоткином в подобных обстоятельствах.

      – Да уж, а если он застукает