Гламорама. Брет Истон Эллис

у меня за спиной лимузины. – Зайка, послушай, может быть, все же встретимся завтра вечером?

      – Нет. Guess?

      – Зайка, я уже догадался. У меня от тебя крыша едет.

      – Guess?, Виктор! – кричит она, когда я снова трогаюсь с места.

      – Зайка, ты просто восторг! – кричу я в ответ. – Позвони мне. Оставь сообщение, но только звони в клуб. Привет.

      – Guess?, Виктор! – кричит она снова.

      – Зайка, ты лицо завтрашнего дня, – говорю я – наушники плеера уже на голове, а я сам – уже на Шестьдесят первой улице. – Ты – восходящая звезда! – кричу я на прощание, махая Анджанетт рукой: – Давай выпьем чего-нибудь в Monkey Bar после показов в воскресенье!

      Но я уже говорю сам с собой, мчась по направлению к квартире Элисон. Проезжая мимо газетного киоска возле нового магазина Gap, я замечаю свое фото на обложке последнего номера YouthQuake – выгляжу я просто зашибись, над моим улыбающимся, ничего не выражающим лицом – жирный фиолетовый заголовок «Неотразим в свои 27» – и мне, конечно, следовало бы купить еще экземпляр, но придется подождать до следующего раза – наличных-то у меня нет.

31

      С перекрестка Семьдесят второй и Мэдисон-авеню я позвонил швейцару Элисон, который заверил меня, что возле ее квартиры на углу Восьмидесятой и Парк-авеню не наблюдается черного джипа с гориллами, нанятыми Дэмиеном, так что, приехав туда, я спокойно направляюсь к самому подъезду и вкатываю мою «веспу» в вестибюль, где ошивается Хуан – очень славный парнишка где-то лет двадцати четырех, одетый в ливрею. Затаскивая скутер в лифт, я приветствую его, и он выходит из-за своей конторки и направляется ко мне.

      – Привет, Виктор, ты уже поговорил с Джоэлом Уилкенфельдом? – спрашивает Хуан, идя за мной следом. – Ну, ты же на прошлой неделе сказал мне, что…

      – Хуан, зайка, все просто зашибись, просто зашибись, – говорю я, открывая лифт своим ключом и нажимая на кнопку самого верхнего этажа.

      Хуан нажимает на другую кнопку – ту, что удерживает дверь в открытом положении:

      – Но, чувак, ты сказал, что он посмотрит и организует мне встречу с…

      – Я как раз сейчас это устраиваю, дружище, все просто зашибись, – подчеркиваю я, вновь нажимая на кнопку верхнего этажа. – Ты – следующий Маркус Шенкенберг. Ты – белый Тайсон.

      Я убираю его руку с панели управления.

      – Эй, чувак, я не белый, я – латиноамериканец, – говорит он, не отпуская кнопки «Дверь».

      – Ты следующий латиноамериканский Маркус Шенкенберг. Ты, гм, латиноамериканский Тайсон. – Я снова убираю его руку с панели управления. – Ты будешь звездой, чувак. Семь дней в неделю.

      – Я просто не хочу, чтобы ты вдруг взял и передумал…

      – Эй, чувак, я умоляю тебя! – улыбаюсь я в ответ и показываю на себя пальцем. – Для этого парня не существует такого глагола – «передумать».

      – О’кей, чувак, – говорит Хуан, отпуская кнопку «Дверь» и поднимая оттопыренный и трясущийся от напряжения палец вверх. – Я тебе типа верю.

      Лифт взлетает на последний этаж и доставляет меня прямо в пентхаус Элисон. Я оглядываю прихожую и, не обнаружив там следов присутствия