Гламорама. Брет Истон Эллис

головная боль совсем ни к чему.

      – Ясно. Ладно, Криса О’Доннелла вычеркиваем, я все понял. Теперь слушай, Виктор: первым делом с утра мы займемся крупными шишками – теми, что на М и на С…

      – Подожди! Рэнд Гербер в городе…

      – Запиши его на букву Г, но не на банкет, разумеется, если он не приходит с Синди Кроуфорд, тогда ты сам знаешь, на какую букву их записать, зайка.

      – Виктор, ты бы сам попробовал общаться с ее пиар-агентом. Попробуйте выбить честный ответ из пиар-агента при Антонио Сабато-младшем…

      Я вырубаю связь, всовываю наконец кредитную карточку в прорезь, набираю пин-код (COOLGUY) и жду, обдумывая, как лучше расположить гостей за столиками № 1 и № 3, а затем зеленые буквы на черном экране сообщают мне, что на моем счете не осталось денег (баланс – минус 143 доллара) и поэтому мне ничего не дадут, так как последние деньги я потратил на холодильник со стеклянной дверью, когда Elle Decor делал репортаж о моей квартире, который так и не вышел, поэтому я бью кулаком по чертовой машине, цежу сквозь зубы: «Я тебя умоляю!» – и, поскольку совершенно бесполезно пытаться повторять эту операцию снова, шарю по карманам в поисках таблетки ксанакса, пока кто-то не отталкивает меня в сторону, и я, изрядно всем этим опущенный, выкатываю скутер обратно на улицу.

      Проезжая по Мэдисон, останавливаюсь на светофоре перед универмагом Barneys, и Билл Каннингем фотографирует меня, крича из окна: «Это настоящая „веспа“?», я в ответ киваю и показываю большой палец, а он в это время стоит рядом с Холли – очень аппетитной блондинкой, похожей на Пэтси Кенсит, – когда мы курили героин на прошлой неделе, она сказала, что могла бы стать лесбиянкой, а это в определенных кругах воспринимается как вполне положительная новость, и она машет мне ручкой, а на ней вельветовые мини-брючки в обтяжку, туфли на платформе в бело-красную полоску, серебряный «пацифик», и она ультратощая – ее фото было на обложке последнего номера Mademoiselle, и после целого дня показов в Брайант-парке она слегка шалая, но это выглядит стильно.

      – Привет, Виктор! – Холли продолжает делать мне знаки, хотя я давно уже притормозил возле бордюра.

      – Привет, Холли!

      – Это Анджанетт, Виктор.

      – Привет, Анджанетт, как дела, кошечка? Ты выглядишь просто один в один как Ума. Прикид у тебя просто зашибись.

      – Это ретрошизо. Я выходила сегодня на подиум шесть раз. Выжата как лимон, – говорит она, одновременно давая кому-то автограф. – Я видела тебя на показе Кельвина Кляйна, когда ты морально поддерживал Хлою. Это было так клево с твоей стороны.

      – Зайка, меня не было на показе Кельвина Кляйна, но ты все равно выглядишь один в один как Ума.

      – Виктор, сто процентов ты был на показе Кельвина Кляйна. Я видела тебя во втором ряду рядом со Стивеном Дорфом, Дэвидом Салле и Роем Либенталем. Я видела, как ты позировал фотографу на Сорок второй улице, а потом забрался в ужасную черную машину.

      Следует пауза, во время которой я обдумываю предложенный мне сценарий, затем:

      – В гребаном втором ряду? Детка, это немыслимо. У тебя в движке искра проскакивает. Что ты