Чертова дюжина. Агния Кузнецова

протянула ему обе руки и, задыхаясь, со смехом воскликнула:

      – Я знала, что это ты, еще у мостика знала!

      – А ты писала, что встречаться не нужно! – с упреком и тревогой сказал он.

      Но Дина уже не помнила о письме. Они поднимались в гору, и Дина без умолку рассказывала ему о том, как она по семь раз в день купается, ходит одна далеко в лес, ловит рыбу, наблюдает за пчелами.

      – А Екатерина Петровна не рассердится, что я пришел? – спросил Костя.

      – Что ты? Она рада будет! – с жаром воскликнула Дина и, помолчав, неуверенно сказала: – А ты зачем пришел?

      – Видишь ли… – Костя замялся, потом указал на плоский деревянный ящичек, висевший через плечо: – Я рисовать пришел сюда этюды с натуры.

      «Так далеко?» – хотелось спросить Дине, но она промолчала и потупила глаза, чтобы скрыть лукавую улыбку.

      – Да, знаешь, Дина, новость! – вдруг горячо воскликнул Костя и остановился. – Даже две. Во-первых, подземный ход вовсе не недоделан, как сказал Игорь Андреевич, видимо, ему просто идти дальше не хотелось. Ход ведет на Белый ключ.

      – Да что ты? – удивилась Дина. – Ну, а вторая новость?

      – Во-вторых, в наш подземный ход кто-то ходит… Я обнаружил там две папиросы «Дукат».

      – Ну, «Дукат» Игорь Андреевич курит, – живо отозвалась Дина. – Это он и бросил, наверное, тогда.

      – В самом деле?! – разочарованно протянул Костя. – А я думал, тут кроется какая-то тайна.

      Дина засмеялась веселым смехом. Они подошли к воротам дедушкиного дома. Костя остановился и неуверенно спросил:

      – А может быть, неудобно?.. Екатерина Петровна рассердится…

      – Что ты, она так любит тебя! – сказала Дина.

      Но когда во дворе им навстречу попалась бабушка, хворостиной выгонявшая корову, уверенность покинула Дину, она смутилась, вспыхнула и сказала неестественно громко:

      – Бабушка, вот Костя…

      Все трое остановились около калитки.

      Маленькая старушка в ватной телогрейке и в черном полушалке, повязанном под подбородком, внимательно с ног до головы осмотрела мальчика. Она заметила его запыленный костюм, усталое, неумытое лицо.

      – Милости просим! – сказала она тонким, тихим голосом. – Видно, пешком из города?

      – Пешком, бабушка, – ответил Костя.

      Дина ахнула:

      – Пешком сто километров! Когда же ты вышел, Костя?! – вскричала она, с восторгом взглянув на товарища.

      – Три дня шел… – рассматривая носки сандалий, неохотно ответил он.

      – А почему не на поезде? – не унималась Дина.

      – Хотелось идти: закат смотреть, восход… Ну, вообще, как Горький… Я решил пешком обойти всю страну.

      – Как босяк? Это замечательно, Костя! Я тоже сегодня хотела восход наблюдать, да ты помешал.

      У бабушки от улыбки задрожал подбородок.

      – Нашто же это пешком, сынок? Теперь поезда ходят. Это в наше время волей-неволей пешком ходили да на лошадях ездили, а теперь другое дело.

      –