Роман о любви: Катулл и Клодия. Римское небо. Книга 1. Роман. Переводы. Эссе.. Ольга Карклин

3. Воробей

      3

      Lugete, o Veneres Cupidinesque*,

      et quantum est hominum venustiorum:

      passer mortuus est meae puellae,

      passer, deliciae meae puellae,

      quem plus illa oculis suis amabat.

      Nam mellitus erat suamque norat

      ipsam tam bene quam puella matrem,

      nec sese a gremio illius movebat,

      sed circumsiliens modo huc modo illuc

      ad solam dominam usque pipiabat;

      qui nunc it per iter tenebricosum

      illud, unde negant redire quemquam.

      At vobis male sit, malae tenebrae

      Orci**, quae omnia bella devoratis:

      tam bellum mihi passerem abstulistis.

      o factum male! o miselle passer!

      Tua nunc opera meae puellae

      flendo turgiduli rubent ocelli.

      3

      Плачь, Венера Купидона

      И те, в ком еще есть человечность!

      Воробей моей девочки умер,

      Воробей, радость моей детки.

      Кого больше света глаз любила;

      Больше, чем свой мед любят пчелы,

      Так добра, словно девочка мама,

      Он с груди не слетал ее и лона,

      Для одной госпожи своей чирикал.

      А сейчас он на пути мрачном —

      Там, откуда уже нет возврата.

      Ужасное, мрачное пространство

      Орок, жрущих красоту жизни.

      Преступленье! Бедная птица!

      А теперь у моей девочки распухли

      От слез глаза, и как рубин покраснели.

      60 год от Рождества Христова. Год консульства Целера Метелла.

      Катулл шел по ночной улице. Его немного знобило. Не раз сбившись, плохо представляя, куда лучше идти, он все же относительно быстро вернулся домой. Забрался в постель. Несмотря на усталость, ему не спалось, он все еще был со своей незнакомкой.

      Он вспомнил, как в полдень внезапно оставил общество друзей-поэтов. Торопливо попрощался, словно и вправду куда-то опаздывал, и зачем-то пошел к Священной Дороге, словно его там кто-то ждал.

      Он вспоминал, как остановился посреди дороги, и как потом увидел ее, стоящую напротив. И этот шар в ее руках.

      Ему тогда стало так тепло на душе, словно бы пришел домой.

      И еще этот ее взгляд, словно напоминающий о чем-то, вопрошающий, как будто бы он должен был сказать ей что-то важное… Самое Главное…

      Он даже не знал, кто она. И уже не хотел знать. Достаточно было ее присутствия.

      Он совершенно не запомнил путь, по которому они шли, не заметил особенностей здания или обстановки.

      Все, что он видел – это птица, луч и она.

      Еще он помнил, что им было хорошо. Невероятно.

      Еще он помнил, как она проводила его, как увернулась от его губ.

      Как ему не хотелось ни о чем просить ее.

      Как он молча прошел через сад и вышел на улицу.

      Вряд ли он стал бы искать ее дом.

      Вряд ли ему захотелось бы делать это против ее воли.

      Ему даже не хотелось знать, встретятся ли они еще.

      Но он знал точно, чувствовал всем своим существом, что все будет так, как они захотят.

      И еще он думал, что все, что они пережили, это и есть любовь, и доверял этому. Эта сила сама найдет все, что сочтет нужным.

      Он проснулся утром бодрый, полный сил. Чувство тепла никуда не ушло. Он вспомнил вчерашнюю встречу. И знал уже точно,