Расслоение. Хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965. Владимир Владыкин

Тогда же ей попалась газета с сообщением о расстреле Берии как изменника и английского шпиона.

      Знала ли Мария Андреевна, отдавала ли себе отчёт в том, что кучка политических дельцов распоряжалась тысячами ни в чём не повинных людей исключительно ради того, чтобы Вознесенский действительно не стал преемником Сталина? И только из-за него Берия, Хрущёв, Маленков и Булганин развязали «Ленинградское дело». И Сталин, хотя и был уже весьма стар, и в какой-то мере утратил здравый смысл, не мог не знать, к чему приведёт эта борьба по уничтожению Вознесенского. Конечно, он всё знал, но будто умышленно не спас преемника, значит, он, похоже, был внушаем, что лучший его экономист, порядочный, честный, вдруг стал похитителем секретных документов? В это же он мог не поверить, ведь к тому же сам называл Вознесенского «белой вороной». А когда так оскорбительно и унизительно называют человека, это звучит не как осуждение, что он именно такой и есть, только не ловит ворон, то значит, самый честный и порядочный…

      Если бы Сталин не поверил всем наветам на своего преемника, если бы в тот момент он действительно в полной мере проявил свой прозорливый гений и раскусил то, чего от него добивалась четвёртка «соратников», то и его самого судьба сложилась бы не так печально. Но Сталин, хотя и мог всё осознавать, что обстоятельства складываются не в его пользу, надо было действовать быстро, на что, собственно, и решилась «четвёртка». И он повёл атаку против Берии по прекращению «ленинградского дела», и тем самым включил у того защитные рефлексы.

      И неправы те историки, которые считают, что «ленинградское дело» инициировал Сталин, что к преклонным годам у него усилилась подозрительность, наоборот, к концу жизни у него ослаб инстинкт самосохранения, значит, и подозрительность при таком состоянии была не способна обостряться. Он мог только по представленной служебной записке признать доказанность вины Вознесенского и на её основании разрешил открыть против него уголовное преследование, но он до последнего не верил в представленные обвинения и заставил дополнительно расследовать…

      «Лаврентий, чего ты хочешь, чтобы я расстрелял Вознесенского и всю его цепочку, а ты тогда успокоишься и будешь ждать, когда я тебе передам все свои полномочия?» После этих слов Сталин так грозно посмотрел на Берию, что у того всё внутри похолодело.

      «Он нас всех перестреляет»! – в паническом ужасе позже на ухо шептал он Хрущёву, И к тому же Берия не мог забыть, как Сталин после заседания Политбюро Маленкову и Булганину явно многозначительно обронил: «Ищите большого мингрела». И тут же машинально посмотрели на Берию.

      Но Сталин, натравливая против Берии, на тот момент его же сторонников, как раз этого не учёл, считая, что они не посмеют объединиться, чтобы выступить против него, Сталина. Хотя это уже было вполне очевидно; он даже не мог предположить, что для них быстро стареющий вождь был ещё опасней, чем двадцать лет назад, так как и с возрастом, он вовсе не стал