Такой чудесный день. Айра Левин

Скол, поднимаясь по ступеням.

      – Я не хочу спорить. Просто хочу иметь такую возможность, если придет охота.

      Скол совсем запутался.

      – Все равно надо рассказать. Может, тебе назначат дополнительную терапию.

      – Не сомневаюсь, – ответил дедушка Ян и мгновение спустя прибавил: – Хорошо, так и сделаю.

      – Уни знает все про все.

      Они поднялись еще на этаж и теперь стояли на площадке перед экскурсионным залом и складывали одеяла. Дедушка Ян закончил первым и ждал Скола.

      – Готово, – сказал тот, прижимая одеяло к груди и разглаживая синие складки.

      – Знаешь, почему я назвал тебя Сколом?

      – Нет.

      – От слова «осколок». Кусочек. Осколок своих предков.

      – А-а.

      – Я не имел в виду твоего отца или даже себя. Ты похож на моего дедушку. Из-за глаза. У него тоже был зеленый глаз.

      Скол пошевелился, мечтая, чтобы дедушка скорее закончил разговоры и они бы вернулись куда положено.

      – Знаю, ты не любишь о нем говорить, хотя стыдиться тут нечего. Немножко отличаться от других совсем не зазорно. Ты даже не представляешь, какие раньше все были разные. Твоего прапрадеда, очень отважного и одаренного товарища, звали Ганнон Райбек, – цифры к именам тогда не прибавляли. Он строил первую марсианскую колонию. Гордись, что у тебя его глаз. В наши дни ученые ковыряются в генах, драка их побери, – извини, пожалуйста, – но, может статься, с твоими вышла промашка и у тебя не только зеленый глаз, а и немного дедова таланта и смелости. – Он уже начал открывать дверь и тут снова повернулся к Сколу. – Попробуй хотеть чего-нибудь. За день-два до следующей терапии. В это время легче всего желать, беспокоиться…

      Когда они вышли из лифта в вестибюль первого этажа, их уже ждали родители и Мира.

      – Где вы ходите? – спросил отец, а Мира, держа в руке миниатюрный оранжевый блок памяти (невсамделишный), добавила:

      – Мы заждались!

      – Смотрели на Уни, – ответил дедушка.

      – Так долго? – удивился отец.

      – Да.

      – Вы должны были уступить место другим товарищам.

      – Это ты должен, Майк, – улыбнулся дедушка. – А мой наушник сказал: «Ян, дружище, сколько лет, сколько зим! Можете с внуком стоять и смотреть в свое удовольствие!»

      Отец недовольно отвернулся.

      Они отправились в столовую, запросили кейки и колу – кроме дедушки, который не хотел есть, – и пошли за купол на лужайку для пикника. Дедушка показал Сколу Пик Любви и подробнее объяснил, как бурили туннель, что очень удивило отца – туннель для тридцати шести не таких уж больших блоков. Дедушка сказал, что этажом ниже есть еще блоки, но не уточнил, сколько, какие они огромные и как там холодно и безжизненно. Скол тоже промолчал. Странное ощущение – знать, что они с дедом что-то скрывают; это выделяло их и в то же время роднило между собой.

      Пообедав, они направились в автопорт и встали в очередь. Дедушка Ян проводил родных до сканеров и попрощался, объяснив, что вернется домой с двумя приятелями из Ривербенда, которые в тот день тоже должны