Такой чудесный день. Айра Левин

это ткань? – спросил Скол, не отрывая глаз от пальца.

      – Да, Ли. Когда-то давным-давно было правдой, а теперь нет, теперь – просто ткань.

      Скол молчал, ведя пальцем по букве в обратную сторону.

      – Медицина и химия теперь более развиты, – промолвил Боб, не сводя с него глаз. – Лет пятьдесят после Унификации товарищи – очень немногие – иногда заболевали, и им казалось, что они больше не товарищи. Некоторые убегали на пустынные острова, в горы, которые Семья не использовала, и жили там в одиночестве.

      – Они снимали браслеты?

      – Полагаю, да. Зачем браслеты, если все равно нет сканеров, куда их прикладывать? Верно?

      – Иисус сказал: они… как это… «дрались».

      Боб на секунду отвел глаза.

      – Да. Только лучше говорить «вели себя агрессивно».

      Скол поднял глаза.

      – Они уже умерли?

      – Умерли. Все до единого. – Боб пригладил его вихры. – Это было давным-давно. Сейчас такого не случается.

      – Потому что теперь медицина и химия больше развиты, и терапия помогает.

      – Правильно. И не забывай: в то время было пять разных компьютеров. Стоило только заболевшему товарищу оказаться на другом континенте, с ним полностью теряли связь.

      – Мой дедушка помогал строить Уникомп.

      – Знаю, Ли. Поэтому следующий раз, когда услышишь про неизлечимых, помни две вещи: во-первых, терапия сейчас гораздо эффективнее, чем много лет назад, а во-вторых, Уникомп следит за нами по всей Земле. По рукам?

      – По рукам, – улыбнулся Скол.

      – Давай-ка посмотрим, что он скажет про тебя. – Боб поднял на колени и открыл телекомп.

      Скол сел и придвинулся, засучивая рукав пижамы над браслетом.

      – У меня будет дополнительная терапия?

      – Если нужно. Хочешь включить?

      – Я? А можно?

      – Конечно.

      Скол осторожно повернул рычаг большим и указательным пальцами. Загорелись лампочки – голубая, оранжевая, еще оранжевая. Улыбнулся.

      Боб, глядя на него, тоже улыбнулся.

      – Коснись.

      Скол приложил браслет к считывающей панели, и синий огонек рядом с ней превратился в красный.

      Проворные пальцы наставника стучали по клавиатуре, потом нажали «ввод»; на экране загорелась одна зеленая строка, другая. Мальчик смотрел, как Боб читает.

      Тот взглянул искоса и улыбнулся.

      – Завтра в 12:25.

      – Хорошо! Спасибо!

      – Спасибо Уни! – Боб закрыл телекомп. – Кто сказал тебе про неизлечимых? Какой Иисус?

      – Начинается с ДВ33… С двадцать четвертого этажа.

      Щелкнули фиксаторы телекомпа.

      – Он, наверное, разволновался не меньше тебя.

      – Можно ему тоже дополнительную терапию?

      – Если надо. Я сообщу его наставнику. А теперь спать, братец, завтра в школу. – Боб положил книгу комиксов на тумбочку.

      Скол лег и с улыбкой уткнулся в подушку, а Боб погасил лампу, снова взъерошил волосы мальчика и поцеловал его в затылок.

      – До пятницы, – пробормотал Скол.

      – Да. Спокойной ночи.

      – Спокойной