Такой чудесный день. Айра Левин

все хорошо. – Он улыбнулся и поднес ко рту макси-кейк.

      – У тебя вдруг стало озабоченное лицо.

      – Да нет. Забыл кое-что сделать.

      – А-а.

      Помогать или не помогать? Как правильно? Он знал, как неправильно: не помочь, бросить, наплевать на товарищей.

      Однако сомневался, что и помочь – правильно. А как может быть сразу и то и другое?

      После обеда Скол работал с меньшим рвением, хотя добросовестно и без ошибок, все делая как следует. В конце дня завалился навзничь на кровать, нажимая основанием ладоней на глаза, отчего перед внутренним взором заплясали радужные круги. Он снова слышал голоса больных, видел, как нарочно берет не ту пробирку, попусту тратит время и энергию Семьи, не по назначению использует ее оборудование. Прозвучал сигнал к ужину, но он слишком запутался в мыслях и остался лежать.

      Позвонила Мира СК.

      – Я в холле. Жду тебя уже двадцать минут. Без десяти восемь!

      – Извини. Спускаюсь.

      После концерта пошли к ней.

      – В чем дело?

      – Не знаю. Последние дни я что-то сам не свой.

      Она покачала головой и принялась активнее гладить его поникший член.

      – Ничего не понимаю. Ты сказал наставнику? Я своему – да.

      – Я тоже. Слушай, – он убрал ее руку, – на шестнадцатый этаж заехала целая группа новых товарищей. Найди себе кого-нибудь еще.

      – Наверно, придется, – грустно ответила она.

      – Вот-вот. Давай.

      – Вообще ничего не понимаю. – Она встала с постели.

      Скол вернулся к себе, разделся и, вопреки ожиданиям, сразу уснул.

      В воскресенье он почувствовал себя еще хуже. Надеялся, что позвонит Боб, увидит, что он не в порядке, и вытянет из него правду – так можно сбросить груз с плеч и в то же время избежать ответственности и чувства вины. Скол сидел в комнате, глядя на экран телефона. Позвонили из футбольной команды; он ответил, что нездоров.

      В полдень отправился в столовую, наспех поел и вернулся к себе. Позвонили из Центра – спросить чье-то цифроимя.

      Неужели Боб до сих пор не знает о его странном поведении? Мира должна была рассказать. И товарищ из футбольной команды. И та женщина вчера в столовой. Наверняка ведь догадалась, что он лукавит, и запомнила его цифроимя! (Только полюбуйтесь: он ждет помощи от Семьи, а сам хоть кому-нибудь помог?!) Куда запропастился Боб? Хорош наставник!

      Больше никто не звонил, ни днем, ни вечером. Один раз музыку прервали ради выпуска последних известий с межгалактического корабля.

      В понедельник после завтрака Скол спустился в медцентр. Сканер ответил «нет», но он объяснил дежурному, что хочет поговорить с наставником, тот сделал запрос по телекомпу, и все сканеры заморгали «да», «да», «да». Часы в полупустом помещении показывали 07:50.

      Скол сел в кабинке Боба, сложил руки на коленях и стал еще раз обдумывать, в каком порядке будет рассказывать: сначала о ложной заторможенности, потом о членах группы, что они говорили, делали и как их найти через Снежинку, и, наконец, о безотчетном нездоровом чувстве вины, которое он